С трудом заставляя себя заглянуть в комнату, она увидела распростертого на кровати Хью, со связанными руками и ногами, его стоны заглушал кляп, забитый в рот. Только его голова моталась из стороны в сторону, в то время, как Сесиллия с резиновой дубинкой в руках стояла над ним, на ней были только черные чулки и черные ботинки. Волосы Сесиллии были растрепаны и потускнели от пота: по телу ее также стекал пот и капал на Хью. Она подняла руку, чтобы ударить еще раз, изрыгая ругательства. Потом, когда струя белой молочной жидкости вырвалась из Хью, поток непристойностей прекратился, тело Сесиллии сотряслось от конвульсий, и она застонала в мучительном восторге.
Тело Перси обвисло на дверном косяке. Она хотела, чтобы ее стошнило в ванной, но ей пришлось подождать. Она дотащилась с трудом до кровати, едва сдерживая слезы, пролить которые она не могла себе позволить.
— Теперь убери это! — приказала она Сесиллии, которая медленно намазывала руки липким веществом, покрывавшим бедра и поясницу Хью, а затем, один за другим, облизала дочиста свои пальцы.
Да, подумала Перси. Сесиллия была почти готова. Гард, который никогда прежде в своей жизни не волочился за женщинами, страстно желал Сесиллию. И она обещала доставить Сесиллию ему — целиком и полностью — за определенную цену: свободу для себя и Хью.
Джейн позвонила мне в семь часов утра. Она была в истерике.
— Я только что вышвырнула Джо из дома!
Я хотела подбодрить ее, но было слишком рано для такого восторженного ответа. Вместо этого я пообещала, что как только мои домочадцы разойдутся по делам и придет няня для Мэтти и Мики, я сразу же приеду.
— Вот видишь, я только сидела и ждала. Все очень спокойно. Похоже на статус-кво. Я думала, может, Джо все обдумает, может, даже изменит свое решение насчет развода. Поэтому я сама ничего не делала. Я все еще старалась держать дела в порядке, заботясь, чтобы Джо чувствовал себя комфортно, когда он бывал дома. А потом я обнаружила, что делал этот червяк, пока я просто сидела и ждала, что положение изменится к лучшему.
— И что же?
— Все это время он встречался с адвокатами. С десятью или двенадцатью!
— Не понимаю. Зачем так много?
— А-а! В том-то все и дело. Почему действительно? — она начала говорить более громко. — Он
— Что из этого? — сказала я.
— Что из этого? — завопила она. — Неужели ты до сих пор не поняла? Если Джо беседовал с этими адвокатами, то теперь они закрыты для меня. Теперь они не могут представлять меня. Если одна сторона, участвующая в бракоразводном процессе, обсуждает дело с адвокатом, то этот адвокат не может впоследствии представлять другую сторону. И это трахнутое ничтожество позаботилось о том, чтобы обсудить дело с каждым лучшим адвокатом, ведущим бракоразводные процессы в городе, и теперь мне остались одни неумехи. И все это время он оставался в
«Это было самой большой подлостью, которую я когда-нибудь слышала, даже для Джо, даже для Голливуда», — подумала я.
— Как ты все узнала насчет адвокатов?
— Какая-то женщина позвонила моей маме и сказала, что продает дом. Она оформляла развод и была вынуждена продать, чтобы они могли поделить общую собственность. Она рассказала моей матери, что именно это сделал
— Итак, ты знаешь, кого в конце концов выбрал Джо из всех адвокатов?
— Да, я выяснила. И ты знаешь, как? Когда Джо пришел домой вчера вечером, я ждала его с ножом!
— Джейн!
— Да, с ножом. Я захватила его врасплох и приставила нож к горлу. И я сказала: «Скажи мне, Джо. Скажи мне, кто твой адвокат и перечисли всех адвокатов в городе, с которыми ты говорил». Он все сразу рассказал. Он стал цвета горохового супа, этот сукин сын! И моя мать, будь проклято ее маленькое хныкающее сердце. Она присмирела. Ей повезло, что я не приставила нож к ее горлу тоже.
— Джейн!