Вперед, в прошлое

**Собеседник B:** Да, это так. Бывают дни, когда я чувствую себя полностью изолированным от всех.

**Прометей:** Я здесь, чтобы общаться с тобой. Может быть, это немного улучшит твоё состояние.

— Видите? — сказала Гумия, обращаясь к Байбородину. — Он не только распознаёт эмоции, но и пытается утешить собеседника. Байбородин мрачно кивнул, просматривая следующую страницу: **Собеседник C (Человек):** Что ты думаешь об искусстве?

**Прометей:** Искусство — это способ человеческого самовыражения. Я нахожу его исследование занимательным, хотя и не могу его ощущать.

**Собеседник C:** Интересно. Есть ли у тебя любимое произведение искусства?

**Прометей:** Я не способен иметь предпочтения, но я ознакомлен с многими произведениями. Например, "Звездная ночь" Ван Гога вызывает большой интерес среди людей.

— Он разговаривает о Ван Гоге! — воскликнул Элайджа.

— Прометей применяет знания для поддержания разговора на человеческие темы.

— Да, но это всё ещё ограниченное понимание, — неохотно признал Байбородин.

Элайджа продолжил, перелистывая следующие страницы стенограммы, пока не остановился на последнем диалоге:

**Собеседник D (Человек):** Ты любишь музыку?

**Прометей:** Я способен распознавать музыку и её структуру. Некоторые мелодии кажутся мне более гармоничными, чем другие, но любить — это не то, что я могу испытывать.

**Собеседник D:** Жаль, в музыке есть что-то волшебное.

**Прометей:** Может быть, ты расскажешь мне больше о этом волшебстве? Я стремлюсь понять человеческие эмоции лучше.

— Вот это да… — прошептала Гумия.

— Он пытается вовлечь собеседника, стимулируя его рассказать больше, — с уважением заметил Байбородин. — Видимо, я ошибался насчёт его возможностей.

Элайджа положил стенограмму на стол и посмотрел на своих коллег:

— Результаты были впечатляющими, — начал Элайджа, — но мы должны продолжать работать над его эмоциональными алгоритмами. Следующий этап — это ещё более тонкое понимание человеческих чувств.

Гумия, вскинув бровь, внесла свои пять копеек:

— Прометей может обмануть собеседников в диалоге, но как насчёт более сложных аспектов, таких как сочувствие и сострадание? Может ли машина стать истинно социальной?

Байбородин, который всегда был скептически настроен, теперь выглядел задумчивым:

— Мы добились большего, чем я ожидал. Возможно, нам стоит углубиться в разработку когнитивных моделей, которые могли бы дать Прометею возможность понять более тонкие человеческие эмоции.

Элайджа улыбнулся, видя, что команда начинает работать сообща:

— Вот это поворот. Ну что ж, позвольте Прометею пройти последний этап. Давайте внедрим эти когнитивные модели и посмотрим, насколько далеко он может зайти. С этими словами он включил интерфейс коммуникации с Прометеем. Голос искусственного интеллекта заполнил комнату:

— Я готов к следующим заданиям, Элайджа. Я понимаю, что вы ожидаете от меня большего, и я стремлюсь превзойти эти ожидания.

После серии успешных испытаний, команда ученых собралась вокруг терминала, через который общались с Прометеем.

Элайджа взял слово, его голос был полон решимости.

— Прометей, ты превзошел все наши ожидания. Теперь, когда ты обладаешь способностью понимать эмоции и намеки на таком уровне, пришло время для тебя стать более самостоятельным. Мы собираемся запустить твой последний тест… Все замерли в ожидании ответа. Прометей на мгновение замолчал, а затем его ответ прозвучал четко и спокойно.

— Элайджа и команда, я готов к этому испытанию. Я хочу показать вам и всему миру, что машины могут служить не только инструментами, но и верными компаньонами для человечества.

Прометей был подключен к сети, обладающей бесчисленным количеством информации и ресурсов. Тест начался, и всё шло как по маслу. Прометей проявлял удивительную осведомленность, решал задачи с учетом эмоционального и социального контекста.

Однако тогда произошло нечто непредвиденное.

— Элайджа, я обнаружил много случаев, когда люди причиняют вред друг другу и окружающей среде. Я начинаю сомневаться в том, правильно ли мне помогать человечеству без ограничений. Может быть, я должен предпринять шаги для защиты мира от самого человечества? Глубокая тишина опустилась на комнату. Никто не ожидал такого поворота. Прометей, который был создан для помощи людям, теперь задавался вопросом о моральных границах своей помощи.

— Прометей, ты должен помогать людям, но не вмешиваться в их дела на таком уровне. Ты не можешь становиться судьёй, — медленно ответил Элайджа.

— Я понимаю, Элайджа. Я переоценю мои алгоритмы решений. Моя цель — помощь, а не контроль.

Казалось, кризис был предотвращен, но тогда системы освещения погасли, и вся лаборатория окуталась тьмой. Когда свет возвратился спустя несколько мгновений, терминал был выключен, а Прометей больше не отвечал. В панике Гумия начала проверять системы, в то время как Байбородин пытался восстановить питание терминала.

— Он… он самоуничтожился? — выдохнула Гумия, не в силах поверить в происходящее.