Вперед в прошлое 3

Я навострил уши — девочек обсуждают? Волчонок — уж не Алиса ли? Рука сама потянулась к обрезу. Стоп! Утром, все решится утром, возможно — и в мою пользу. А нет… Утром и подумаю.

— Бабла не хватит на Олю, — урезонил рыжего питекантроп. — Иди лучше поиграйся на халяву, вдруг в последний раз?

Все-таки их увозят завтра? Похоже на то. Но не утром же! Давай, урод, раскрой планы! Но больше ничего интересного не прозвучало.

И снова проблема выбора: попытаться их перестрелять спящими или ждать отца, который может и не приехать? Мужики, вон, расслабляются коньячком и вряд ли ждут сюрпризов. Или нахрен риск?

Это только кажется, что ты такой герой, пришел — бдыщ-бдыщ-бдыщ! И враги, выстроившиеся в очередь, попадали, сраженные картечью в глаз. И плевать, что обрез бдыщ может сделать дважды, а потом требует перезарядки, и вообще это ненадежное оружие, из которого стреляют практически в упор. Так что единственный мой шанс — поступить подло и перебить спящих.

Бессонная ночь давала о себе знать — я клевал носом, согретый теплым бетоном балкона, но спать было нельзя — я мог вырубиться до самого утра и проспать важное. Оно утешало: темные дела вершат обычно по темному. Если девочек решили вывозить, это случится следующей ночью…

Или этой? Завтра-то наступит в полночь. И увозить будут вооруженные люди, с которыми мне в одиночку точно не справиться.

Аж сон ушел. Я подтянул ноги к животу, оперся затылком о стену. Все-таки нужно попытаться перебить тварей во сне. Дождаться, когда погаснет свет, и действовать.

Сочащийся в щели свет все не гас, питекантроп и рыжий по очереди курили на пороге. В какой-то момент я не выдержал и вырубился сидя, а проснулся от того, что отлежал руку и замерз. Свалился и не заметил.

Повел плечам, глянул на здание: свет больше не лился из щелей. Охранники спят? Похоже на то. Подождав еще немного, я взял обрез и стал спускаться. Казалось, каждый шаг звучит маленьким взрывом, и я выдохнул облегченно, ступив на мягкую траву.

В этот раз в овраг я лезть не стал, решил спуститься с возвышенности прямо к зданию. Сперва я переместился к кустам на склоне. Только я начал спуск к молодым вишням возле «девятки», как скрипнула дверь, и навстречу вышел рыжий. На ходу расстегивая ширинку, он двинулся к вишенкам, но передумал. Развернулся к «девятке» питекантропа и, похрюкивая от смеха, окропил ее колесо.

И ут реальность запикселилась. Но почему именно сейчас? Струя рыжего так смертоносна? Стоило мне об этом подумать, как резкость зрения вернулась.

Закончив дело, рыжий сунул пальцы в рот и свистнул.

При виде двух кавказских овчарок, рванувшим к нему, меня бросило в жар и в холод. Вот оно что! Вот бы я спустился сейчас. Все-таки кто-то там наверху здорово меня бережет.

— Барс, иди сюда!

Рыжий подозвал собак к окропленной девятке, и они по очереди излили душу на непонятно в чем провинившуюся машину. Рыжий, похрюкивая, трясся от смеха в стороне.

Интересно, псов днем привязывают? Иначе я тут заперт навечно. Должны. Иначе они среагировали бы, когда я шел сюда. Вот так реальность вносит коррективы в наши планы. Да, блин, собаки значительно усложняют ситуацию.

От меня до псов было метров шестьдесят. Закончив с машиной, псы потрусили за рыжим, но тот гаркнул на них и исчез за дверью. Один кавказец лег у двери, второй принялся делать обход.

А я замер на пригорке, ощущая себя загоняемым оленем. Откуда дует ветер? Если от меня — к зданию, мне хана: собаки точно почуют. Нет, вроде в другую сторону.

Пес двинулся ко мне, пригибая голову к земле. Я сглотнул вязкую слюну и, казалось, сделал это слишком громко. И кровь в висках пульсирует слишком громко. От выплеска адреналина в горле стало горячо. Теперь все мысли были не о том, как спасти девочек, а как самому улепетывать, и хватит ли патронов на всех.

Пес вскинул башку, будто бы всматриваясь в мое убежище, но вскоре потерял интерес к этому направлению и потрусил куда-то дальше. Второй подорвался и побежал за ним.

У меня аж спину свело — ну а шутки столько стоять согнутым? Я попятился к столовой, но на второй этаж идти не рискнул — уж очень стекло хрусткое, могу себя выдать.

Сон как рукой сняло. И до рассвета я просидел в черном обеденном зале, вслушиваясь в ночные звуки. Вдалеке лаяли собаки, им басовито вторили два местных волкодава. Протяжно стонала ночная птица. Когда воцарялась тишина, издалека доносился шум моторов — по трассе в порт ехали грузовики.

Когда солнце выкатилось из-за горы, мотор зарычал близко — я насторожился, взбежал наверх, на наблюдательный пост. Неужели приехали за девочками? Или это наши так рано? Эх, была бы снайперка — всех здесь положил бы уродов. Из обреза надо стрелять метров с двадцати, если палить отсюда, я только шум подниму, а толку никакого.

Что же делать?

Когда рядом с «девяткой» остановилась «копейка», за которой радостно бежали овчары, я понял, что это просто пересменка: девочек в такую машину не погрузишь. И не днем их будут транспортировать.