Вперед, мой челн!

Это рассказ о параллельных мирах, где верна теория Птолемея. Где с благословения церкви Роджер Бэкон зачинает век изобретений, век электричества и радио. Где испанская королева Изабелла выставляет Колумба вон, а церковь решает поддержать. Где отчаянные послания из космоса дешифруются слишком поздно и не удается остановить суда, устремившиеся к краю Земли. Это образцовое произведение жанра, и не только потому, что искусно закончено, но и потому, что задумано и исполнено блистательно, иначе не скажешь. Читатели рассказа вряд ли забудут ударную концовку.

www.fantlab.ru

Филип Хозе Фармер

ВПЕРЕД, МОЙ ЧЕЛН![1]

 Sail On! Sail On! by Philip Jose Farmer, 1952

         Брат-искромет недвижно заклинился в узкой щели между реализатором и стенкой крошечной каморки на полуюте. Время от времени он отстукивал указательным пальцем на ключе быструю дробь, а иногда устремлял взгляд своих серо-голубых, как родное ирландское небо, глаз в дверной проем. Видимость была отвратительная.

         Снаружи смеркалось; горел фонарь. В круге света маячили двое моряков, облокотившихся на релинг. Чуть в отдалении переваливались с волны на волну «Нинья» и «Пинта», два темных силуэта в россыпях ярких огоньков. А еще дальше — до самого горизонта простирался Атлантический океан, и багровый купол восходящей Луны отбрасывал на темную зыбь кровавую дорожку.

         Над тонзурой монаха тускло горела угольная нить единственной в каморке лампочки, высвечивая сосредоточенно нахмурившееся лицо, все в жировых складках.

    Светоносный эфир полнился треском и шипением помех, но в наушниках уверенно попискивали точки и тире, срывавшиеся с ключа оператора на Канарских островах, в Лас-Пальмасе.

         «Ш-ш-ш... Стало быть, шерри у тебя уже кончилось... Ш-шпок... Не повезло... Кр-рак... старый пропойца... З-з-з... Да простит Господь твои прегрешения...

         Куча сплетен, новостей и тому подобного... Ш-ш-ш... Подставь поближе ухо... ухо а не шею, старый греховодник... Говорят, турки собирают армию... Кр-рак... в поход на Австрию. Ходит слух, что эти летающие сосиски, которых столько видели в последнее время над столицами христианского мира, на самом деле турецкие. Более того, поговаривают, изобрел их ренегат-роджерианец, обращенный в ислам... Ну и... ш-ш-ш... вот что я скажу! Никто из нас на такое не способен. Это все клеветнические происки наших недругов внутри святой церкви, те только спят и видят, как бы нас дискредитировать. Однако многие верят...

         Сколько, по расчетам адмирала, осталось до Сипанго?

         Фс-с... В сегодняшней проповеди Савонарола обрушился на Папу, флорентийское купечество, греческие искусство и литературу и, конечно же, на эксперименты последователей святого Роджера Бэкона... З-з-з... Этот тип совершенно искренне заблуждается, тем и опасен... Попомни мое слово, не миновать ему костра, который он все предрекает нам...

         Б-бах... А вот новый анекдот — обхохочешься... Идут двое ирландских миссионеров, Пэт и Майк, по улице в Гранаде, тут на балкон выходит прекрасная сарацинка и выплескивает горшок с... ш-ш-ш... а Пэт поднимает голову и говорит... Кр-рак... Неплохо, а? Это брат Хуан рассказал вчера вечером...

         P.V. ... P.V. ... Как у тебя, есть еще что-нибудь?.. P.V. ... P.V... Понимаю, понимаю, опасно так шутить, но сегодня, вроде бы, прослушивать не должны... По крайней мере, мне так кажется...»

         И долго еще эфир бурлил точками и тире. В конце концов брат-искромет отстучал P.V. — Pax Vobiscum[2] конец разговора. Потом выдернул штекер наушников из гнезда и сдвинул, как полагалось, их чашечки к вискам.

         Выбравшись на полусогнутых из своей каморки (пребольно оцарапав при этом брюхо о выступающий настил палубы), брат-искромет подошел к борту. Под фонарем, облокотившись на релинг, стояли де Сальчедо с Торресом и переговаривались вполголоса. Золотисто-рыжие волосы пажа, иссиня-черная борода переводчика ярко блестели в полумраке. Гладко выбритый подбородок монаха на мгновение сверкнул розовым, а сутана ордена Святого Роджера — светло-малиновым. Отброшенный назад капюшон служил вместилищем для блокнота, перьев, склянки чернил, гаечных ключиков и отверточек, учебника криптографии, логарифмической линейки и справочника по ангельским законам.

         — Ну как, старикан, — фамильярно произнес молодой де Сальчедо, — что слыхать из Лас-Пальмаса?