Возвышение физрука

Я в очередной раз закашлялся, когда услышал скрежет поворачивающегося в замке ключа. Пистолет чуть ли не сам собой прыгнул из инвентаря в мою руку, но это оказался всего лишь вернувшийся с кладбища Виталик. Вид у элитного зомби был донельзя недовольный, но это отчасти компенсировалось большим глиняным кувшином и двумя кружками, которые он держал в руке.

— Пиво, — возвестил Виталик. — Возможно, сука, лучшее пиво в этом городе. Так мне сказали.

— Кто сказал?

— Парнишка, который им торговал, кто ж еще. Мог и наврать, конечно. Но если не верить продавцам пива, кому в этом мире вообще можно верить, к хренам?

Мы вынесли на балкон еще два стула. Виталик строился на одном, а третий мы приспособили под импровизированный столик, водрузив на него кувшин и кружки.

Пиво, может, было и не лучшее в городе, но явно лучше того, что под этим названием нам пытались впарить на нашей родной планете. Виталик осушил кружку в два глотка и сразу же наполнил снова.

— А зомби пьянеют? — спросил я.

— Нет, к сожалению, — сказал Виталик. — Мы ж нежить, нам не положено.

— А зачем тогда?

— Привычка, — вздохнул он. — Я, честно говоря, и вкуса–то практически не чувствую. Так, одни воспоминания. Но кем мы будем, если откажемся от своих вредных привычек только потому, что пережили, сука, апокалипсис?

— Более здоровыми людьми? — предположил я.

— Хреновина в твоей руке прямо таки дымит здоровьем, — сказал Виталик. — А я так вообще мертвый, если что. У меня здоровье чисто символическое в виде полоски в нижнем левом углу. И знаешь, что я тебе скажу, приятель? ОТ потребления пива эта полоска не уменьшается.

— А у меня после второй кружки дебафы начинают лезть, — сообщил я.

— Мелкие проблемы жалких людишек.

— Удалось что–нибудь узнать?

— До хрена всего, — сказал Виталик. — Но ничего, сука, полезного. Этот город — новодел. Он построен уже после прихода Системы, соответственно, кладбище тоже свеженькое, я не нашел ни одной могилы старше двухсот лет.

— А ваши что говорят?

— Наших тут на все кладбище полтора зомбаря и один недолич, — сказал Виталик. — И тоже, сука, новодел. Ничего ни о какой империи не знают. Но такова судьба всех империй. Сегодня ты крут и попираешь ногой полмира, ну, или девять, сука, планет, не считая производственных, а завтра ты рассыпался в прах и о тебе помнит лишь горстка дикарей и один мутный леголас, переквалифицировавшийся в управдомы.

— И что ты по этому поводу думаешь? — спросил я.

— Я думаю, что нас пытаются поиметь, — сказал Виталик. — А мы, в силу своей, сука, недостаточной осведомленности, даже не можем понять, где и как.

— У меня довольно схожие ощущения, — признался я.

— Слишком гладко он чешет, — сказал Виталик. — Слишком все, сука, в масть. В жизни так не бывает. Наверняка где–то есть какой–то подвох. Не может его, сука, не быть.

Виталик, конечно, профессиональный параноик, но тут он прав. Мы только что вылезли из первого в своей жизни данжа, практически ничего не зная о мире, в котором оказались, и испытывая лишь одно острое желание — ушатать чем–нибудь эту долбанную Систему, и нам тут же подворачивается такая удобная возможность. На правильный путь поставили, дорогу подсветили, да еще и деньжат подкинули.

Не бывает такого в реальной жизни. Как–то слишком просто все. Я был готов к тому, что на поиски уязвимых мест Системы уйдут годы, а тут нам просто на блюдечке его преподнесли.

Да еще и рассказали, где добыть молоток, чтобы по этому блюдечку тюкнуть.

— Но с другой стороны, так оно, обычно сука, и происходит, — сказал Виталик. — Нас разыгрывают втемную. Это безусловно неприятно для тех, кого разыгрывают, но на месте, сука, Элронда я бы и сам так поступил.

— Так–то оно так, — сказал я. — Но стоит ли нам во все это лезть?

— А мы уже влезли, — сказал Виталик. — Взяли деньги и приняли дары.

— Кстати, о дарах. Ты свои уже использовал?

— Улучшил, сука, дробовик.

— А второй?

— А второй решил приберечь на черный день, — сказал он. — Мало ли, железяка какая удобная подвернется, к хренам. Но это все, конечно, фигня и баловство. У Элронда вон вообще оружие возмездия где–то в космосе болтается.

— Если он не врет.

— Если он, сука, не врет, — согласился Виталик. — Может, он вообще никакой, сука, не искусственный интеллект. Что у нас есть в подтверждение этого факта, кроме его слов? Как–то он узнал о нашем появлении? Вполне может быть и другой способ, кроме как логи всех подряд миров, сука, читать, просто мы об этом способе пока ничего не знаем. Научил ли он меня чему–то полезному, как обещал? Научил. Ну так теперь и я этому трюку кого угодно научить могу, что меня, сука, искусственным интеллектом ни разу не делает.

— Допустим, в этой части он не соврал, — сказал я. — Пока у нас нет доказательств обратного, предлагаю принимать эти слова на веру. Он — искин.

— Ладно, допустим.