Возвращение в Тооредаан (новый вариант) (СИ)

Мыш и правда, стоило мне только заговорить о деньгах, состроил такую рожу, словно я у него печень, в футбол ей поиграть, попросил. Но я начал напирать на то что, мне, дескать, нужна экипировка, те же фляжка или кружка с ложкой, да и пороха со свинцом подкупить не мешает, иначе какой от меня толк, как от вояки? Вздыхая словно идущий на казнь, Мыш полез было в свой кошелек, но потом вдруг отдернул руку, и строго так поинтересовался, почему я не хочу продавать проволоку со своего мушкета. Нет, он понимает, что это бесценное украшение, и наверняка ужасно дорого мне как память о каких-то великих победах, одержанных мной в прошлом. Но уж коли приспичило, так почему бы и нет?..

А я-то, признаться, про эту проволоку и позабыл. Она ж серебряная! Наверняка кой–какую копеечку стоит. Мышь подтвердил, что да — стоит. Правда не так много, как мне хотелось бы, но на новые шмотки и вполне приличный скарб, наверняка хватит. Заодно дал пару полезных советов, где именно лучше продать свой товар, а чужой, купить. И что именно мне просто жизненно необходимо купить, и примерно сориентировал по ценам. Список моих будущих покупок существенно расширился. Например, — на седло и сбрую, которые, по уверения Мыша, у меня должны быть собственными. Запасы гове, специи, и сладости, которое якобы у каждого уважаемого охранника тоже должно быть своими, ибо в общий рацион питания не входят, и еще кучу разных мелочей, о которых я не задумывался, привыкнув в армии к централизованному снабжению. В общем — скрягой мой новый начальник и впрямь оказался изрядным, но мужик вроде толковый.

И вот, только на третий день, отоспавшись после проведенной в карауле второй половины ночи, я наконец смог выбраться в город по своим делам. Где тут базар, нашел довольно быстро. Городишко маленький, и главный центр его жизни, можно было вычислить по доносящемуся негромкому гулу людских голосов, криков животных, и топота ног.

Пошляться по базарам, рынкам, барахолкам, всегда было одним из любимых моих развлечений. Тут тебе и вызывающие слюноотделение запахи свежего хлеба, и острый аромат солений и маринадов, рыбы, копченого мяса, сыров, и вдруг — тебя накрывает запах пряностей, свежей клубники или яблок. Нос так и дергается вслед каждому дуновению ветерка, а глаза разбегаются при виде ярких цветов и чудных натюрмортов составленных из фруктов и овощей, тщательно отобранных и выставленных напоказ с самой лучшей своей стороны. Забавные безделушки, антикварное старье, полезные, а иногда и странные предметы, о существовании которых ты не подозревал до тех пор пока не увидел. Или тряпочный ряд, где на дистанции десятка шагов, можно оглохнуть от самый удивительных и непредсказуемых писков моды, доносящихся из далеких китайских, вьетнамских и турецких мастерских. Но главное — это целая портретная галерея характерных лиц и фигур, иногда величественных, иногда карикатурных, уродливых и прекрасных… Хочешь понять город, страну, мир, время — иди на базар. Именно тут сконцентрированы почти все образы и персонажи, характерные для изучаемого тобой объекта.

Еще там, у нас, мальчишкой, я любил шляться по рынку расположенному в конце моей улицы, и рассматривая людей, придумывать им судьбы и биографии. Как потом мне сказал психолог в отряде — очень полезное занятие, помогает обострить наблюдательность и научиться лучше понимать людей.

Вот и тут, к примеру. — Вон тот вот мужик, яростно торгующийся из-за пучка каких-то овощей. — Явно работяга, чуть сутулая спина, и характерные ладони рук, изуродованные… — хотя, что это за штамп такой дурацкий — «изуродованные»? — у работяг очень красивые, я бы даже сказал — харизматичные руки, умелые и подвижные. У меня они вызывают ассоциацию с танками и другой боевой техникой. Каждый изгиб, выступ, каждая неровность на них, не плод дизайнерских изысков изнеженных офисных «творцов», а суровая необходимость, обусловленная спецификой применения в бою или работе. Ну а мозоли — как блоки динамической защиты поверх танковой брони — добавляют ладоням солидности и загадочности... Так что ладони не «изуродованные», а «украшенные» постоянным трудом… Одежда не богатая, без особы изысков, но опрятная, достаточно чистая, а единственная заплатка, поставлена так умело, что ее почти и не видно. — Значит — мужик семейный. В семье царит лад и понимание, наверное много детей. — Хотя, конечно, возможно, что он с утра до ночи лупит свою жену, чтобы она его этак обихаживала. Но нет, — лицо у мужика хоть и суровое, но доброе, даже когда он яростно трясет пучком то ли редиски, то ли репы перед физиономией продавца, так что я голосую за лад в семье и кучу довольных детишек.