Возвращение в Тооредаан

А вещи? — Вот у нас в доме топор был. Так я ж про тот топор столько всего знал. И то что прадед мой его выменял на две медвежьи шкуры и бочонок меда. И что топор этот он родителям невесты, в числе других необходимых для женитьбы вещей показал, доказывая свою состоятельность как будущего мужа. И как потом дом для прабабки моей строил, и этим вот самым топором крышу рубил. И как дед потом, этим же вот топором, когда Хорьки из‑за хребта на наше селение набег устроили, двоих вражин зарубил. И как…. Да много историй я знал об одном только этом топоре. Да и не только топоре — почитай у каждой миски в доме, своя история была. Каждая царапинка на ней свою историю хранила, а вы говорите — «Как ты Хееку следы умудряешься видеть?». Коли с детства рос, понимая важность каждого скола на миске, каждой царапинки на топорище, или щербинки на лезвии ножа — следы‑то они что? — Следы они сами с тобой разговаривать начинают.

А в городе — пойдешь на базар, а там целый ряд лавок стоит с топорами, а мисок в кабаках по — пьяни бьют больше, чем у рода Барсов с изначальных времен было. Вот поэтому и мельчают там и люди и вещи, что много их, и оттого не ценится ничего.

…К чему это я все? — Да к тому что хреново в городе следопыту. Натоптанно — перетоптанно тут так, что глаза разбегаются. Вроде как у нас в горах кто на свирели заиграет — так любо дорого послушать. А вот помню, стояли мы в Дааре, а там полковой оркестр был, с дюжину всяческих труб да барабанов, да один другого громче. Как жахнули они полковой марш — так я будто оглох — в ушах звенит, а мелодию расслышать и не могу.

Так и тут — хоть на четвереньки вставай и ползи, носа от земли не отрывая. Только чтобы все, что народ понатоптал хотя бы на одной улице, разглядеть да запомнить — дня не хватит — глаза разбегаются, голова кружиться начинает.

А еще плохо, что след тут долго не лежит, не успеешь оглянуться, а уж кто‑то сверху натоптал, да еще и не по одному разу, так что…

Ну да впрочем — приказ он и есть приказ. Так что взял я тот кисет с монетками, да и отправился по постоялым дворам шастать….Только потом сообразил, что зря я пешком на это дело отправился. Хотя конечно Ваарааку — верблюду моему, и стоило немножко в стойле отдохнуть, однако — с верблюдом‑то куда сподручнее было бы караван тот искать. Потому как людской‑то след затоптать проще — люди все по одним тропинкам ходят, а мостовые каменные — вообще следов не хранят. А вот след верблюда или коня, их и у водопоя посмотреть можно и у кормушек, и на выпасе… Животных‑то в городе все равно меньше чем людей. Так что если караван тот разыскивать, то уж лучше по верблюжачьим следам, а там уж можно и к людям присмотреться. Только вот когда я пеший заявляюсь, да начинаю возле стойл или кормушек вертеться…. Народ‑то у нас в Дааре какой? Коли прижмет их, так все давай орать — «Стража, стража», а как отпустит слегка — они нашего брата — солдата первым вором и жуликом почитают….Не без основания, правду сказать — жизнь то такая, что иной раз чужой барашек, а то и девка пригожая, сами в руки идут. А подвластны мы только суду военному, так что коли сразу за руку не поймают, то хрен ты с нас потом за того барашка или девку спросишь. Тут главное наглеть не надо, потому как наглецами свои же и разберутся — нам с местными зазря ссориться тоже резонов нету.

Ну да ведь — одного барашка упрут, а народ переврет что целую отару украли, да еще и пастухов с десяток вырезали, и пойдут байки по миру гулять. Вот и, когда я значит, к кормушкам или там стойлам подходил, за мной сразу с десяток глаз взглядами будто прилипали, а то и окрики начинались, дескать — «Шел бы ты, мил человек, подобру — поздорову, а то у меня верблюд такой кусачий, что намедни троих воров ножом зарезал». Мне‑то все эти окрики, ясное дело, что писк мышиный. Народ у нас в Дааре конечно горячий, но при свете дня стражника убивать не станет. Но десятник наш строго приказал — внимания не привлекать. Оно, конечно, разумно. Коли этот, которого мы догоняем, заметит чего подозрительного, то либо сразу ноги сделает, либо осторожней втройне вести себя станет. А следы запутать, и у зайца ума хватает.

Так что прошлялся я почти целый день, ноги гудят, от пива в брюхе расстройство, а без всякой пользы. Ну, правда, с городом познакомился, к людям присмотрелся. — Дело полезное, не вызнав местности охоту начинать нельзя. Все бы ничего, да тут Рааст — дурилка отличиться сумел. А мне это, вроде как в укор.

Игорь Рожков, лейтенант.