Возвращение в Тооредаан

Вот я и пошел. По хорошему, мне бы следовало хорошенько ободрать трупы, забрав все ценное и необходимое для дальнейшей походной жизни. Это было бы мудро, и именно так нас и учили поступать, действуя в глубокой автономке. Но душевных сил на это уже не было. Я только и смог, что сдерживая тошноту, подхватить мушкет и снять перевязь с боеприпасами и пояс с тесаком с трупа старика, да подхватить чей‑то свалившийся плащ. Мелькнула мысль о четырехногом транспорте. Но видать, коняшки убитых, ускакали вслед за собратьями, унося, кстати, с собой и все сколько‑нибудь ценные припасы, вроде котелков, фляжек и запасов еды. Крутым героем — победителем, я себя как‑то не чувствовал.

Ночью костра, на всякий случай решил не разжигать. Завернулся в трофейный плащ, и…, проворочался почти всю ночь без сна. Во — первых — плащ жутко вонял. Во — вторых, он отомстил мне за смерть своего предыдущего хозяина, посредством натравливания полчищ блох. Ну а в третьих — мне не давала покоя мысль, — не совершил ли я большущую ошибку, начав со страха стрелять, вместо того чтобы разговаривать. В том смысле — что нам ведь про это тоже лекции читали. Объясняли, что мы теперь не просто вояки — головорезы, но в первую очередь — ученые — исследователи. Мы не можем себе позволить ограничить свои контакты с местными, взятием языка и экспресс — допросом оного.

Нет, конечно, я сильно подозреваю, что готовили нас именно для силовой поддержки возможных экспедиций. Хотя полкан наш как‑то проговорился, что, дескать — «Пытались посылать исключительно ученых, да у них на Земле-2 срок годности быстро заканчивался». Это такой мир, где одной книжной науки недостаточно. Нужны еще и кулаки, желательно с надетым на них кастетом. «Так что, вы ребятки, осваивайте местные языки и обычаи. Если повезет — заключите долгосрочный контракт, и отправитесь на Землю-2, уже в качестве исследователей».

Тут у нас один умник и спросил, а что, дескать, нам вообще от этой Земли-2 нужно…?

Оу Игиир Наугхо, десятник.

Последние версты до Лоорига, они проскакали наперегонки с солнцем. Потому как городские ворота закрывались с последними лучами этого светила, и всех кто не успел к тому времени оказаться по ту сторону городской стены, ожидала ночевка снаружи. А «снаружи» было плохо. Даже хуже чем в степи, потому что грязно, и потому что обидно. Хотя стражники и гордились своими умениями выносить суровые условия жизни в пустошах, — ночевка под крышей и ужин, приготовленный не на костре, а в нормальной печи, после долгих блужданий по Даарской степи, казались истинными дарами богов.

Успели в последний момент. Да и то, охрана у ворот не хлопнула створками прямо перед их носом, только потому что заметила на подъезжающих всадниках хорошо знакомые каждому даарцу меховые шапки, с подвешенными с левой стороны волчьими хвостами. А не то что охранники из городского ополчения, но даже и государственные чиновники подобных небольших городков, предпочитали поддерживать хорошие отношения с пограничной стражей — фактически единственной силой, защищающей сохранившиеся остатки цивилизации, от первобытного хаоса леса и гор.

Задерживаться возле ворот, чтобы расспросить стражников, Игиир не стал. Во — первых — не профессионально, а во — вторых — и он и его подчиненные устали зверски. По той же, второй причине, они и не стали связываться с городскими казармами, а приткнулись в первый же встреченный на дороге постоялый двор. Казармы — это конечно хорошо и совершенно бесплатно, но — сначала придется представиться дежурному гарнизонному офицеру, оформить квартирный билет в канцелярии, и все это, — чтобы лечь спать на голодный желудок, потому как время вечерней раздачи пищи давно прошло, и ради двоих стражников и одного офицера Бюро, никто очага разжигать не станет. Так что — в лучшем случае им предложат на ужин холодные объедки, а в худшем, угостят добрыми пожеланиями и неискренними сожалениями. А вот на постоялом дворе, горячей едой можно разжиться даже среди ночи. Если конечно хорошенько заплатить. Так что — постоялый двор!

Однако и утром, Игиир торопиться не стал. Жизнь в Дааре вообще быстро отбивает привычку суетиться по пустякам, зато приучает ценить хотя бы малые крохи комфорта и удовольствий, нечасто выпадающих на долю местных жителей. Для начала, он дал себе и подчиненным хорошенько выспаться. Потом — плотный и разнообразный завтрак, включающий в себя все, чего они были лишены в пустошах — свежий хлеб, молоко, яйца и, чего уж там греха таить — сладости, к коим все трое имели определенную слабость. Вроде такая мелочь, но после почти месяца, когда приходилось довольствоваться в лучшем случае, обжаренном на вертеле мясом оленя, а куда чаще — обычной кашей заправленной солониной, это было райским пиром.