Возвращение в Эдем (Эдем - 4)

Расставание получилось веселым - таков обычай у парамутанов. Все знали: если печалиться перед дорогой, можно накликать неудачу, бурю, ненастье. Ханат и Моргил, чрезвычайно довольные результатами обмена, с хохотом помогали парамутанам сталкивать иккергак в море. Огромные волны то и дело окатывали их с головой. Наконец кораблик закачался на воде. Калалекв поднялся на борт последним. Сильные руки помогли ему забраться, подтянув за руки и за хвост.

- После зимы мы вернемся и принесем много разных вещей. Приходите!

- Придем! - отозвалась Армун, стараясь перекричать шум волн. - Мы будем здесь.

- Что сказал мохнатый? - спросил Ханат, выбивая зубами дробь.

Посинев от холода, он закутался в одну из своих новых шкур.

- Они хотят меняться.

- Мы тоже! На будущий год придем пораньше и сделаем порро. Им понравится.

- Даже и не думай, - сказал Керрик, - ты ведь не жил с ними зимой под снегом. Они странный народ.

- А мне нравятся, - вмешался Моргил, - они веселые. А теперь скажи, что за вонючую черную грязь ты зарывал? Я до сих пор чувствую ее запах.

- Эта грязь сохранит нам жизнь, когда они умрут, - сказал Керрик, показывая свой хесотсан. - Парамутаны умеют делать сильный яд, называемый таккуук.

Им они убивают самого большого морского зверя. Им можно убивать и мургу. Теперь мы знаем, как его делать. Я-то всего не помню. Его Армун с Калалеквом варили. Все довольно сложно.

- Не очень, - отозвалась Армун. - Просто нужно, чтобы кровь и внутренности перегнили как следует, потом надо добавить коренья. Я знаю это растение, нам всегда запрещали подходить к нему и трогать. Теперь я поняла почему.

- Эта вонь сразит раньше нас, чем мургу, - проворчал Ханат.

- Не думаю. - Керрик поднял копье. - Второй раз его надо зарывать в маленьких кожаных мешочках вместе с наконечниками. Будем закапывать с ним стрелы, специальные стрелы для мургу. И когда будем стрелять в марага, наконечник проткнет мешочек, острие войдет в тело, яд выльется, и тварь погибнет.

- Так и сделаем, - с огромным энтузиазмом откликнулся Моргил. - Мы тебе поможем, Армун, и наделаем кучу стрел с таккууком. А потом предложим их в обмен другим саммадам. Или пойдем в долину саску - поменяем на ткань.

- Ты, наверное, скоро разучишься охотиться, - сказала Армун. - Все бы тебе меняться.

- А что? Захочу - поохочусь, но и меняться - дело хорошее,

Шкур и мехов оказалось столько, что Ханату и Моргилу пришлось вырезать шесты для травоиса. Волокуша была тяжелой, и они по очереди тащили ее на юг.

Ночи стояли холодные, днем тоже было зябко, но под новыми шкурами было так тепло спать.

"Звезды здесь как будто поярче, чем на острове, - подумал Керрик, вглядываясь в небо, когда Армун заснула. - Если звезды - тхармы охотников, то где же им светить ярко, как не на севере, где погибли тану.

Когда-нибудь снега растают, и они снова вернутся в горы. А пока - все живы, саммады растут, и мургу не страшны, даже если сдохнут все хесотсаны. Завтрашнее завтра сулит добро. Так частенько говорили иилане'".

Припомнив эти слова, Керрик машинально шевельнул ногами и сложил руки. Армун застонала во сне, и он замер.

Забыть иилане' и быть только тану...

Они быстро шли по знакомой тропе. Дважды на них набрасывались большие мургу, и тогда приходилось обращаться к стреляющим палкам. Ели досыта. Когда Ханат или Моргил не тянули травоис, они по очереди исчезали в лесу и возвращались с убитым марагом или оленем. Каждую ночь путешественники разводили костер, жарили мясо и наедались на весь завтрашний день.

Так они продвигались на юг.

Вскоре им попалась тропа, которая вела к другим саммадам, Завязался спор - не свернуть ли. Ханат и Моргил желали меняться. Керрику было все равно, но Армун держалась твердо.

- Нет. Может быть, они на юге. Если нет - то вы вдвоем в любое время можете сходить к ним. Возвращаемся домой! Там мои дети, и я хочу их видеть.

Она с укором посмотрела на Керрика.

- Ах да. И я тоже, нe будем останавливаться. Идем к нашему острову.

Дни становились короче, и за день им уже не удавалось много пройти. Это раздражало Армун. Она стала заставлять охотников пускаться в путь затемно и не останавливаться до глубокой ночи.

- Я устал, - однажды вечером сказал Ханат, глядя на темнеющее небо. По-моему, пора остановиться.

- Идем дальше, - сказала Армун. - Я тоже устала, но если доберемся до стоянки возле ручья сегодня, то завтра еще до темноты придем на остров. Иначе я пойду одна. Дайте мне стреляющую палку.

- Ладно-ладно, - отозвался Ханат, налегая на кожаные лямки.

Ночью шел дождь, поутру слегка прояснилось. Армун разбудила охотников, смеясь в ответ на их ворчание. Выйдя на тропу, все заторопились - хотелось побыстрее оказаться дома. Днем они даже не стали делать привал и перекусили на ходу холодным мясом.

И ничего не пили - каждый из них мог целый день обходиться без воды.