Возвращение в Ахен

Аэйт и Бьярни шли холмами, и река бежала внизу, сверкая, изгибаясь, — перерезаная бонами, то мелкая и быстрая, то глубокая, темная.

Неожиданно стала ощущаться близость человеческого жилья, хотя людей они по-прежнему не встречали. К вечеру они набрели на большое картофельное поле.

Глотая горячую несоленую картошку вместе с кожурой, Аэйт никак не мог остановиться. Он наелся до боли в животе и уснул, не в силах больше бороться с усталостью. Закрывая глаза, он подумал о том, что, скорее всего, уже не проснется. Но сейчас это было ему почти безразлично.

Однако ночь прошла спокойно, и наутро они снова пошли по берегу.

Спустя несколько часов показалось широкое сверкающее зеркало залива. Аэйт споткнулся и остановился. Встающее солнце светило ему прямо в глаза.

— Это залив, — сказал одноглазый. — Если мы хотим идти дальше, нам надо перебраться через реку.

Они нашли старую плотину в двух верстах от устья реки и по ней перешли на другую сторону. Теперь дорога лежала по берегу залива.

Впереди они увидели руины. Серые каменные стены углом вдавались в воду залива. Видимо, когда-то здесь находился форт, преграждавший доступ к городу со стороны моря. Он был разрушен давным-давно. Деревья, выросшие на развалинах, были уже довольно высокими.

В голубоватой дымке был виден город. Раскинувшись на сопках, он подковой лежал вокруг залива.

Бьярни прищурил свой единственный глаз, оценивая, насколько удачно выбрано место для форта.

— Умели строить, сволочи, — сказал он с одобрением. — Тут кто-то сильно постарался, когда его разрушал.

— Может, он обвалился от старости? — предположил Аэйт.

— Ты, конечно, колдун первостатейный, — сказал одноглазый, — но уж прости, в фортификациях ничего не смыслишь. Небось, из болота и не вылезал?

— Не вылезал.

— Послушай, что я тебе скажу, Аэйт. Кто-то подошел на кораблях с востока и начал обстреливать его из пушек.. Видишь, с одной стороны стены раскрошены, а с другой еще держат…

Бьярни замер на полуслове с раскрытым ртом.

— Я знаю, — вымолвил он, наконец, и медленно перевел взгляд на Аэйта.

— Что ты знаешь?

— Кто разрушил этот форт! — закричал Бьярни ему в лицо. — Я! Я же и разрушил! Это я подошел на кораблях с востока… А!

Он махнул рукой, досадуя на тупость Аэйта, и побежал к развалинам. Он отчаянно спешил, как будто старый форт мог исчезнуть. Песок застревал в ботинках, и он сбросил их. Руины приближались слишком медленно. Он вошел в воду, уже по— осеннему холодную, и помчался по краю прилива.

Сомнений уже не оставалось. Те, кто лишил его памяти, позаботились о том, чтобы он даже случайно не смог забрести сюда, и только благодаря упорству Аэйта он неожиданно столкнулся со своим прошлым лицом к лицу.

Серый каменный прямоугольник лежал перед ним, как ключ к тайне.

Сколько же лет прошло с тех пор, как он махнул рукой, и Тоддин поднес к пушке горящий факел?

Одноглазый забрался на форт и начал бродить среди камней, раня босые ноги. Он нашел ржавые каски. А на этом месте он застрелил кого-то, уже безоружного. Кажется, тот хотел сдаться.

Аэйт подошел к Завоевателю, держа в руках его ботинки. Город взбегал по склонам сопок, и острые глаза мальчика различали башни и стены, ажурные колоннады, легкие блестящие окна, отражающие солнечный свет, тусклую медь колокола на одной из звонниц…

Это и был Ахен — великий город короля Карла. Родина Вальхейма. Аэйт забрался на развалины стены и, задрав голову, стал всматриваться в очертания городских улиц. Ингольв так и не сумел сюда вернуться. Перед глазами Аэйта мелькнуло бледное лицо капитана, испещренное черными точками, с кровавой раной на месте рта и крошевом выбитых зубов, и он ощутил такую острую боль, что пошатнулся и сел, хватаясь за грудь. С минуту он просто сидел на теплых камнях, подставляя лицо солнцу. Потом осторожно вздохнул несколько раз. Боль постепенно отпускала.

Волны тихо плескали в каменные стены. Разбитая рыбацкая лодка лежала на песчаном дне, и она была полна почерневших прошлогодних листьев.

Рядом с Аэйтом Бьярни проговорил:

— Этот форт держался до последнего. Потому мы его так и разворотили. Эти ребята, которые защищали его, дали себя перебить, но не ушли. Не знаю уж, зачем. Дело было дохлое.

Аэйт обернулся к нему. Бьярни стоял на развалинах, широко расставив ноги. Ветер шевелил его грязные черные волосы. Горбатый нос вздрагивал, втягивая в себя соленый запах моря. Бельмо тускло светилось на загорелом лице; зрячий глаз горел. Бьярни смотрел на Ахен, словно хотел проглотить его.