Возвращение троянцев

Глухой и мощный гул, присоединившийся к вою бури, привлёк внимание человека на утёсах, и он, повернувшись в ту сторону, откуда этот гул шёл, тихо выругался. По бушующей массе моря, сметая пенные горбы волн, шла волна, возле которой эти страшные валы становились маленькими и безобидными. Она была высотой с могучее дерево либо с башню.

Наблюдатель не удивился этой волне. Во время бушевавших здесь прошлогодних штормов он дважды видел такие — должно быть, в этих местах они рождались не так редко. Как ни велика она, до вершин утёсов не достать и ей. Но что теперь будет с терпящими бедствие кораблями?

Гигантская волна, воя, как сотня бешеных быков, ударилась о скалы, взмыла пенными лохмами до середины их склонов, смешала всё в серой мокрой мгле. За нею обвалилась чёрная, подобная пропасти яма, затем вновь вздыбились украшенные пеной валы, но теперь они уже не казались такими грозными и страшными — чудовищный вал посрамил их величие.

Человек на утёсе всмотрелся в кипящую массу воды, пожалуй, и не надеясь увидеть корабли, просто желая убедиться, что их больше нет. Однако тут же увидел и тог, и другой. Вернее, останки одного из них, вздыбившиеся у подножия его скалы и постепенно сползавшие назад в море, и тёмную точку второго корабля, конечно, того, что не был повреждён. Он оказался уже страшно далеко, отброшенный волной-исполином на несколько стадиев, и ветер гнал его дальше и дальше. Даже если бы сумасшедший кормчий вздумал вновь повернуть в надежде помочь ещё кому-то, кто не успел перебраться с разбитого корабля на его судно, теперь это уже не удалось бы сделать.

— Сколько их оставалось на первом корабле? — пожав плечами, прошептал наблюдатель. — Десятка полтора-два... Ну... Будем считать, что им повезло — они, по крайней мере, утонули, а не выбрались на этот берег. Утонуть — вероятно, безопаснее. Однако удивительнее всего, что второй корабль устоял перед водяной горой, хотя был ещё и с лишним весом! Ну и кормчий у его руля!

Говоря так, он поднялся, не собираясь никуда идти, а лишь для того, чтобы размять затёкшие ноги и плечи и затем снова устроиться между выступами утёса, защищавшими его от ветра и сырости. Он видел, что шторм продлится, по крайней мере, до вечера, а значит, ему едва ли удастся отыскать ещё какой-нибудь нищи — все окрестные гнёзда, до которых можно было добраться, он разорил ещё в прошедший день. Искать другое пристанище в такую непогоду тоже казалось неразумным, и человек решил остаться на месте. В конце концов, можно пожевать молодые побега сосны, они мало утоляют голод, но придают сил.

Он откинулся на поросший тощим мхом камень и закрыл глаза. У него не выходили из головы корабли. Эти мореплаватели вели себя необычно. Словно страшный шторм, который обычных людей поверг бы в ужас и лишил воли, вообще их не напугал, словно они привыкли сражаться и не с такими опасностями, словно постоянно бывали на грани смерти... Что ж, встречаются бывалые мореходы, которые и вправду привыкают мериться силами со смертью. Но у таких не в привычке подходить вплотную к тонущему кораблю и спасать его гребцов. Они помнят: в море каждый спасается сам. А у этих всё было по-другому. Кто они такие?

— Впрочем, кто бы они ни были, — вновь заговорил он сам с собою, — я их больше не увижу. А жаль!

И, поняв, что ему больше не хочется смотреть на бушующее море, человек на утёсе закрыл глаза и задремал, не обращая внимания на рёв и грохот внизу.

Глава 2

— Какого сатира рогатого тебе понадобилось кидаться за борт? Что тебя смыло, я не поверю, и не пытайся меня в этом уверить!

— Да я и не пытаюсь. Если бы ты не стоял, как приклеенный, у руля, милый мой брат, а тоже прыгнул бы на второе судно, я бы остался с тобой.

— Но я не мог оставить руль! Тогда нам вообще не удалось бы сблизить корабли. Тут и моей силы едва хватило. Прыгнуть я просто не успел. А ты взял и кинулся меня спасать... Что, я сам бы не выплыл? Это было глупо, Ахилл!

Сказав так, Гектор с досадой швырнул в море половинки пустой раковины. Таких раковин шторм выбросил на прибрежные камни не один десяток, и братья, собрав их в кучку, выбирали наиболее съедобные и, вскрывая лезвием ножа, проглатывали их обитателей. Море выкинуло на берег и немало рыбы, но в том месте, где троянцы спустились к воде, успели похозяйничать чайки, они паслись тут целым стадом, а идти дальше по скользким валунам, облепленным ещё более скользкими водорослями, молодым людям пока не хотелось.

Несколько часов, до самого заката, они, помогая друг другу, боролись с волнами, не давая ни выбросить себя на острые скалы, ни утащить далеко в море. Когда стемнело и шторм ослабел, братья решились подплыть к одному из утёсов и при неверном свете звёзд сумели ухватиться за неровности камня и взобраться на осаждаемый волнами уступ, Здесь было достаточно места, чтобы лечь, и троянцы в полном изнеможении растянулись на жёстком и мокром ложе. У них не было сил говорить. Оба про себя молились за своих близких, за тех, кого гигантский вал, уничтоживший их повреждённое судно, унёс на втором корабле.