Возвращение Томаса

Олег сидит в седле вроде бы до пят погруженный в мысли, однако Томас чувствовал, что отшельник видит и слышит все, что происходит вокруг, не пропускает ни косого взгляда в их сторону, ни скрип седла под проехавшим всадником, ни промелькнувшую по земле тень от некой птахи: явно сразу определил и что за птаха, голодная или нет, молодая или старая, самец или самка — калика как-то умеет замечать такие мелочи, что ускользают от любого разумного человека, особенно — христианина, а этот же все замечает, замечает, замечает...

Город уже разросся и укрепился, заметно по свежей кладке каменной стены, окружившей старую часть и внутренний ров. Там свой мост, поменьше, у моста по два стражника с каждой стороны внимательно осматривали телеги, а из башен за въезжающими бдительно смотрят лучники и арбалетчики. У входов в башни лениво переговариваются латники, но хоть лица и беспечные, взгляд настороженный, а ладони всегда вблизи топоров.

Олег вздохнул, чувствуя дурноту. Такого в скитаниях по восточным странам еще не видел, чтобы вот так каждый город был государством, каждый сеньор сидел в замкe, как в осажденной крепости, а по дорогам нельзя проехать без большого вооруженного отряда. Во всех восточных странах, где он почти безвылазно провел несколько столетий, даже самый мелкий деспот сразу устанавливает жесткую единоличную власть, и по всей его территории все передвигались свободно и безбоязненно. И чем страна больше, тем длиннее караванные пути. А уж в империи так и вовсе...

Томас смотрел перед собой прямо и бестрепетно. Спина ровная, нижняя челюсть своим положением выказывает волю и решимость все одолеть, смолоть и бросить коню под копыта.

— Это близость Адова Урочища, — обронил он сурово. — Люди боятся, Олег! Только и всего.

— Тогда все Оловянные Острова, — ответил Олег, — адово урочище.

— Оловянные... Ах да, ты вот о чем! Олег, тут отродясь не было никогда олова.

— Выкопали, — буркнул Олег.

— Думаешь?

— Знаю, — ответил Олег еще сумрачнее, — какие здесь рудники были, какие рудники!.. А вот там стояла большая пристань...

Томас чуть повернулся, новенькая кожа седла протестующе заскрипела.

— Олег, — сказал он настороженно, — ты не объелся ядовитых грибов? А то наши друиды от них, говорят, и перемерли... Какая пристань, когда реки нет и в помине.

— А это что, не река?

Томас засмеялся с покровительственной ноткой.

— Эх, сэр калика... Не видел ты настоящих рек!

Олег вздохнул.

— Ну... наверное. Возможно. Впрочем. И здесь когда-то... была. Каких я тут щук ловил...

Томас зябко передернул плечами. Щук он ловил! Тут мороз по коже, когда пытается представить себе эти бездны, когда здесь несла воды большая река, да не просто воды, а речные суда! — а сейчас, столетия тому поменяв русло, течет в сорока милях отсюда, оставив здесь чуть ли не ручеек... А он тут, оказывается, всего лишь щук ловил.

— А какой король тогда правил? — спросил он. Напомнил: — Когда ты здесь щук ловил?

Олег в удивлении сдвинул плечами.

— Король? А, шутишь... А я уж подумал, что ты всерьез. Кто ж такую мелочь, как короли, помнит.

Хозяин гостиницы сам выбежал принять коней, так старательно вилял хвостом и заглядывал в глаза, всячески стараясь угодить гостям, что даже Томас понял, насчет свободных комнат проблем не будет. Он заплатил вперед, надменно повелев, чтобы комнаты лучшие, еда лучшая и вообще все — лучшее, он благородный рыцарь, а не мелочь какая-то купеческая или ростовщическая.

Олег прошел вслед за Томасом в трапезную, всего один стол занят, остальные пять свободны. Немолодая женщина, явно жена хозяина, чем-то на него похожа, быстро вытерла чистой тряпкой стол, сама же метнулась на кухню и вскоре вернулась с подносом, заставленным множеством мелких тарелочек.

Томас нахмурился, подозревая какое-то коварство: после предательства баронов, избравших другого короля, он видел коварство гораздо чаще, Олег все понял и заверил благодушно:

— Это салаты и холодные закуски. Чтобы аппетит раздразнить.

— Да у меня он и так в порядке, — проворчал Томас. — Куда уж дразнить? Вот-вот начну грызть край стола...

Он с тем же подозрением поковырял пальцем в салатах, Олег посмеивался и отправлял сочные листья в рот. Томас, наконец, разохотился, тем более что травы перемешаны с тонкими ломтиками мелко нарезанного холодного мяса. Когда хозяйка, наконец, вернулась с горячим мясом, он уже порыкивал довольный, встретил ее широким жестом.

— Хорошо у вас готовят!.. Именно это я и люблю.

Она присела в почтительном поклоне.

— Спасибо, господин рыцарь.

— На здоровье, — сказал он добродушно. — Как вообще идут дела? Кто в городе правит? Об Адовом Урочище что слышно?

Она принялась отвечать быстро и словоохотливо, но когда Томас спросил об Урочище, сразу посуровела, слова начала подбирать очень осторожно, что Томас, как заметил Олег, явно одобряет: о Враге и его слугах лучше вообще не упоминать, а то они слышат всякий раз, если называют их имена, и могут появиться в любой момент.