Возвращение Томаса

Прелат покосился на Олега, тот пил из чаши настой из трав, рассеянно рассматривал корешки книг в келье отца Крыженя.

— А твой спутник?

Томас отмахнулся.

— А ему все вообще обрыдло. К стыду своему, должен признаться, что этот человек все еще язычник, как это ни дико. Все никак не удается приобщить его к истинной вере! Упрямый, тупой, невежественный, закоренелый... но спутник хороший. Надежный.

Настоятель сказал искательно:

— Ваше преосвященство, этот человек... он же спутник нашего доблестного рыцаря, верного сына церкви! Можно сказать, друг. А это характеризует...

Он замолк, посмотрел за поддержкой на Олега, но тот зевнул и буркнул:

— Не судите о человеке только по его друзьям. Друзья Иуды были безукоризненны.

Настоятель умолк с полуоткрытым ртом, а прелат посмотрел на язычника с настороженным интересом.

— Ты знаешь основы Святого Учения? Тогда ты не безнадежен.

— Святой отец, — возразил Олег, — не мечите бисер перед такой свиньей, как я. Да и надо ли? У вас есть дела поважнее.

ГЛАВА 3

Прелат мгновение всматривался в него, в глубине темных глаз поблескивало, наконец произнес с тем же достоинством, которым так отличался Томас:

— Нет дел важнее, чем спасать души. Но ты прав, что, если не остановить Язву, она погубит немало христианских душ. Как вы сумели пройти?

Олег кивнул на Томаса.

— Дык видно же!

Монахи один за другим, как вереница муравьев, уносили части доспехов, но железных скорлупок и полускорлупок осталось на лавке и под лавкой еще около сотни, почти все погнутые жестокими ударами, искореженные, некоторые даже расколотые. Томас стащил через голову все еще мокрую рубашку, и стали видны красные царапины от когтей широкой лапы. Рубашку тут же унесли, то ли святить, то ли стирать заново.

Прелат, не отрывая испытующего взора от изможденного рыцаря, покачал головой.

— Вы герои. Никто не мог пройти болото.

— А вы? — спросил Олег.

Томас поморщился, калика мог бы добавить «ваше преосвященство» или хотя бы «святой отец», но прелат сделал вид, что не замечает невежества, ответил просто:

— Папа Римский поручил мне доставить в сей монастырь книгу, написанную самим Павлом. Она служила мне защитой в дороге через болото, хотя, признаюсь, нередко моя душа трепетала и возапливала, когда из бездн поднимались обло озорно, а из тьмы влекло безобразные твари, щелкающие облыми зубами...

— И как? — спросил Олег с любопытством.

— Свет, — пояснил прелат и перекрестился. — Свет Святой книги хранил меня в тяжком пути. Сейчас монахи денно и нощно читают сию книгу, укрепляясь духом и верой, а также повергая тех тварей, что пытаются пробраться через двери со святыми печатями.

Томас тоже перекрестился.

— Нам можно будет узреть эту книгу? — спросил он с жадной надеждой. — Я всю жизнь буду рассказывать детям и внукам, как удостоился приобщиться...

Настоятель ревниво нахмурился, покачал головой, однако прелат сказал неожиданно мягко:

— Да, сын мой. Взгляни, пока она здесь... и пока ты здесь. Другой возможности в твоей жизни скорее всего не будет.

Томас поклонился и поцеловал руку прелата, тонкую и высохшую настолько, что походила на куриную лапу. Прелат, как он заметил, все время настолько настороженно присматривается к Олегу, что порой медлит с ответом или вообще сбивается с мысли. В его глазах Томас видел то страх, то тщательно укрываемый ужас, то жадное любопытство. Когда говорил настоятель, прелат даже не поворачивал к нему голову, но каждое слово Олега ловил на лету, и Томас чувствовал, как прелат еще переворачивает слова калики так и эдак, ищет второй смысл, а на Олега поглядывает искоса, запоминая каждое движение, поворот головы, жесты.

Однажды настоятель, обращаясь к Олегу, сослался на прелата и сделал в его сторону жест, как бы приглашая принять участие в разговоре, но прелат лишь поклонился и сказал вежливо:

— Нет-нет, я об этом даже не слышал! Я вообще плохо знаю мирскую жизнь, я всю жизнь занимался книгами в тайной библиотеке Ватикана.

Томасу почудился намек, прелат как бы сделал ударение на последних словах, при этом сразу же посмотрел на Олега. Тот смотрел равнодушно, но, к удивлению Томаса, буркнул:

— И что же, там много книг?

— Много, — ответил прелат, — но дело не в количестве.

— Да? — спросил Олег. — И что гласят первоисточники?

Прелат мягко улыбнулся.

— Сие великая тайна церкви.

Олег кивнул.

— Да-да, не все можно выставлять на обозрение. Иначе прихожане увидят, из чего творятся их... святыни.

Томас застыл, ожидал вспышку гнева со стороны иерархов церкви, настоятель в самом деле побагровел и приподнялся, но прелат усадил его успокаивающим жестом, а сам лишь улыбнулся.

— Вы правы, брат... если позволено мне так называть вас, за неимением другого обращения. Там много такого, что может вызвать волнения или излишние толки. К примеру, нам известны имена некоторых людей, которых Господь по известным только ему причинам оставил дожидаться Страшного суда здесь, на земле.

Олег искривил губы в скептической усмешке.

— Это Мельхиседек, Енох, Агасфер?..