Возвращение Томаса

Ехали мучительно долго, Томас изворачивался так и эдак, увидел приближающийся город, навстречу высыпала хохочущая толпа, среди них Томас с болью и отвращением увидел женщин.

Когда провезли под аркой в замок, во дворе снова злорадствующие, он услышал знакомый голос, повернул голову. Леди Жанель смеялась, прижимаясь к тучному господину в богатой одежде, показывала на него пальцем. Лицо стало жестоким и злобным, а в глазах он увидел жгучую ненависть.

«За что? — подумал вяло. — Я ей ничего не сделал...» Мелькнула мысль, что калика именно это и поставил бы в вину.

Его отвезли на задний двор, он слышал, как острый нож режет ремни, напряг застывшие мышцы. Занемевшее тело рухнуло на землю, он почти не ощутил боли.

Прогрел злой голос герцога:

— В подвал его!.. Приковать к стене. Подготовить жаровню, клещи...

Томас с ненавистью посмотрел снизу на возвышающегося над ним герцога.

— И чем вы пытаетесь напугать рыцаря креста?.. Пытками?

Герцог сказал с интересом:

— Можно подумать, пытки вас не пугают! Или в самом деле не пугают?.. Ну, значит, вам не приходилось даже прищемить себе пальчик.

— Господь будет моим заступником, — твердо ответил Томас.

— Ну да, ну да...

Из подвала вышел и торопливо приблизился к герцогу угрюмый и массивный мужик в кожаном переднике и в толстых кожаных рукавицах. Он казался рослым, но чем ближе подходил к хозяину, тем ниже становился, а когда заговорил, старался заискивающе смотреть как бы снизу вверх:

— Ваше высочество, мы вытесали два новых кола, а также готова дыба...

Герцог с удовлетворением потер ладони.

— Благородный сэр Томас, это все ерунда насчет изощренных пыток, которым пленников подвергает лесной народ, всякие там тролли, гоблины. Ерунда!.. Никто, никакие исчадия ада не в состоянии измыслить все жуткие пытки, которые придумывают люди. И все это, уверяю вас, дорогой сэр Томас, вы испробуете на себе... Хотя нет, не все, тут я вру. Все невозможно, ибо некоторые пытки должны заканчиваться мучительной смертью, а человека, увы, нельзя замучить до смерти несколько раз, ха-ха! Жаль, конечно. Но вы, будьте уверены, пройдете через все, что возможно...

Томас прохрипел:

— Господь все видит. Он будет моим заступником.

Герцог захохотал громче, с удовольствием.

— Как же, как же!.. Посмотрим, как он явится, чтобы освободить своего верного вассала из моих гнусных лап. Эй, приступайте!

Томаса подхватили с земли и поволокли по ступенькам вниз. Пахнуло сыростью от стен, но, когда загремели засовы и со скрипом отворилась железная дверь, Томас ощутил сухой горячий воздух.

Его затащили в подвал, в каменную стену между массивных глыб вделаны толстые кольца. Вчетвером подтащили к стене, Томас ощутил тепло камней, словно здесь недавно бушевал огонь, рывком поставили на ноги. Томас надеялся на жаркую схватку, стоит им только развязать ему руки, однако освобождали медленно: сперва приковали, потом уже разрезали путы окончательно.

В подвале широкая жаровня с тлеющими углями на треноге, на другой стене целый набор щипцов устрашающего вида, в углу бочка с водой и две широкие лавки, от которых пахнуло смрадом старой разлагающейся крови.

Еще посреди подвала широкий плоский камень непонятного назначения, темный наверху, багровые полосы по бокам. Внезапно Томас сообразил, что это застывшая кровь, по телу пробежала дрожь.

Пользуясь, что герцога пока нет, он тихонько спросил у мужика в кожаном переднике, явно пыточных дел мастера:

— А что случилось?.. Почему ко мне такая злоба?

Тот ответил негромко:

— Вы же, ваша милость, угробили его лучших рыцарей... Как не осерчать?

— Это понятно, — согласился Томас. — Но убил бы, да и дело с концом. Зачем все эти страсти? Пытают, когда нужно что-то вызнать. А что я знаю?

Палач посмотрел на него с пониманием.

— Да, это верно, ваше высочество.

Томас посмотрел с подозрением.

— И ты на что-то намекаешь? Достали меня эти намекатели... Так зачем это ему?

Палач помялся.

— Поговаривают, — ответил он угрюмо, — наш хозяин служит Богу-Сыну... В смысле, Бог-Отец и Бог-Сын — это не одно и то же... И Бог-Сын, он же светоносный Люцифер, принимает жертвы, ибо сам был принесен в жертву на кресте... И с тех пор, значит...

Томас слушал с ужасом эту ересь, даже боль от цепей не обожгла так остро, как подобное святотатство.

— Твоему хозяину, — сказал он с глубоким убеждением, — гореть на вечном огне!

Палач ответил угрюмо:

— Мы люди маленькие. Нам что велят...

Наверху загремели засовы, послышались голоса. Герцог спустился в подвал в сопровождении двух дворян, явно навеселе, рожи красные, сразу уставились на пленного крестоносца с детским любопытством.

— Ну что, — сказал герцог с ходу, — у тебя есть шанс... правда, крохотный. Но есть. Если принесешь присягу господину нашему, Люциферу, который в образе Иисуса Христа сказал о себе: «Я есмь... звезда светлая и утренняя», то... возможно, наши братья сочтут возможным принять тебя в наш сонм.

Томас фыркнул.

— Люцифер?.. Самый мерзкий из демонов?.. Не смеши.

Герцог покачал головой.