Возвращение. Танец страсти

Бомбардировки усилились, и выжить на этом открытом пространстве стало лишь делом счастливого случая. Когда падала бомба, сухая земля взлетала в небеса. Огромные облака каменной пыли опускались на головы солдат, рассыпались мелкими брызгами прямо на лице, заполняли уши. Не имели значения ни умение обращаться с винтовкой, ни точность в метании гранат. Ни храбрость, ни трусость не увеличивали шансы на выживание.

— Знаешь, кто мы? — спросил Франсиско однажды ночью, когда наступила тишина и они смогли разговаривать. — Учебные цели для немецких самолетов.

— Вероятно, ты прав, — пробормотал Антонио. Обычно позитивно настроенный, он сейчас все сильнее падал духом.

Создавалось впечатление, что лидеры республиканцев не могут договориться друг с другом об основных направлениях наступления и совершенно не знают истинного положения вещей. Изначально твердая и хорошо продуманная стратегия превратилась в пыль и хаос.

Несмотря на многочисленные потери в рядах пехоты Франко, националисты не прекращали наносить удары по аэродромам республиканцев, чем значительно ослабили их воздушную мощь. Теперь республиканцы не сражались за новые территории, а пытались удержаться на позициях, завоеванных в начале кампании.

В последнюю неделю июля температура воздуха все не падала, превосходство националистов в воздухе стало решающим фактором, многие республиканцы попытались спастись бегством. Некоторых дезертиров подстрелили собственные товарищи. Наконец перестрелка утихла. Патронов не осталось, а пейзаж «украшали» сгоревшие танки.

Складывалось впечатление, что из-за несогласованности, плохого командования, неразберихи на местности, перебоев с поставками и превосходства националистов в воздухе первоначальные победы республиканцев в итоге мало что изменили. Эти сражения не принесли никакой твердой уверенности, неразбериха войны позволяла обеим сторонам думать, что победа осталась за ними. Лидеры левых называли операцию при Брунете «образцом военной хитрости», но всего лишь пятьдесят квадратных километров было захвачено ценой двадцати тысяч жизней, и столько же было ранено.

— Значит, вот она, победа! — воскликнул Франсиско, топая ногой. — Значит, так чувствуют себя победители.

Эти горькие слова отражали досаду его товарищей и злость на бессмысленные потери в этом сражении.

Где же сейчас Пасионария, которая могла бы поднять их боевой дух и напомнить, что они не должны сдаваться? Коммунисты повсюду кричали, что это настоящий триумф, и солдаты знали, что скоро снова в бой, но сейчас они радовались тому, что возвращаются в Мадрид, чтобы немного передохнуть. Позже будут и другие сражения.

Несколько месяцев Антонио и Франсиско провели в столице, где продолжалась размеренная жизнь, которая могла рухнуть в одно мгновение. Даже когда они наслаждались прохладительными напитками в разгар летнего дня, сирены воздушной тревоги то и дело заставляли их прятаться в укрытие, не давая забыть, что над городом постоянно висит скрытая угроза. Мыслями Антонио часто возвращался к Гранаде: интересно, как живется там, где правят фашисты? Наверно, никто город не бомбит, но он сильно сомневался в том, что его любимая мать сидит на Плаза Нуэва и лакомится мороженым.

Осенью было предпринято новое наступление на Арагоне, но Антонио и Франсиско узнали, что их подразделения нет среди тех, кого посылают на фронт.

— Почему мы не едем? — стонал Франсиско. — Мы не можем отсиживаться здесь до конца жизни!

— Кто-то должен остаться, чтобы защищать Мадрид, — ответил Антонио. — А эта кампания похожа на абсолютный хаос. Почему ты хочешь стать пушечным мясом?

Антонио твердо верил в правое дело, но его раздражало то, что жизнями солдат рискуют впустую. Он не хотел ненужных жертв. Газеты, которые они читали в Мадриде, подробно сообщали о разногласиях в стане республиканцев, что лишь мешало их борьбе с фашистами. Коммунисты, готовые взять руководство операцией на себя, отобрали оружие у социалистов и членов профсоюзов. Стычки, вспыхнувшие в рядах самих коммунистов, были только во вред их делу.

Антонио никогда не понимал, почему его друг рвется в бой ради самого боя. Как он и ожидал, начали просачиваться слухи об огромных потерях в боях близ Арагоны.

Однако в декабре их подразделение отправили на фронт. В начале лютой (как все решили) зимы грузовик отвез Антонио и Франсиско в городок Теруэль, к западу от Мадрида. Теруэль находился в руках националистов, и республиканцы надеялись, что Франко перебросит свои войска от Мадрида, если начнется наступление на западном фронте. Существовала опасность, что Франко возобновит наступление на столицу, поэтому республиканцы видели: необходимо срочно что-то предпринять, чтобы отвлечь противника.