Возвращение русской гейши

Когда мы расстались, у меня до встречи с господином Кобаяси оставался еще час. Я решила побродить по магазинам, хотя в Гиндзе были неимоверно завышены цены. Вначале я зашла в огромный универмаг «Мицукоси».

«Надо что — то Лизе привезти», — подумала я, внимательно изучая выложенные на прилавок изделия из жемчуга в одном из отделов.

Но цены были действительно нереальными, и я, улыбнувшись кивающей, как заведенная кукла, продавщице, отошла от прилавка.

«Не мешало бы пройтись», — подумала я и покинула универмаг.

Оказавшись на улице, я задумалась, в какую сторону направиться. Удаляться от места встречи не очень хотелось. Я прошла немного и свернула в первый же попавшийся переулок. Глазея по сторонам, двигалась без всякой цели.

Вот навстречу идет толстая негритянка в необычайно широком и цветастом платье. Она тащит за руку упирающегося малыша, похожего на шоколадного пупса, и что-то громко и сердито говорит ему. Их быстро обгоняет поджарый японец в деловом костюме и с круглыми очками на носу. За ним идут две девушки, весело болтая и слизывая мороженое с палочек. Причем одна в очень открытом топике и невозможно коротких шортах, а вторая в голубом кимоно. Но обе под одинаковыми бумажными гофрированными зонтиками.

Я заметила магазинчик, оформленный, как маленькая пагода, и зашла в него. Это оказался магазин антиквариата. Продавец закивал, как только я появилась в двери.

— Коннитива! — вежливо поздоровалась я и приблизилась к витрине, на которой стояли многочисленные статуэтки нэцкэ.

— Hello! — ответил он и шустро вышел из-за прилавка.

— Что желает мадам? — продолжил он общаться на довольно хорошем английском.

— Сувенир, пока не знаю, какой, — ответила я, обозревая маленькие фигурки.

— Простите, для кого выбираете? — поинтересовался он.

— Для подруги, молодой девушки, — сказала я. И задумчиво добавила: — Может, фарфоровую куколку?

— У меня все только старинное, — заметил он.

И тут мой взгляд упал на фигурку нэцкэ, покрытую позолотой.

— Вот эту, — сказала я.

— Прекрасный выбор, мадам! — непритворно восхитился продавец. — Это Дайкоку, один из семи богов счастья. Выполнен из слоновой кости, покрыт золочением и прорисовка тушью. Есть подпись мастера.

Он осторожно извлек фигурку и показал мельчайшие иероглифы.

— Сколько она стоит? — спросила я, беря нэцкэ и разглядывая пухлое улыбающееся лицо Дайкоку и его круглое тельце, сидящее на традиционном мешке с рисом.

— 500 американских долларов, — ответил продавец и широко улыбнулся.

— Хорошо, — без колебаний согласилась я. — Я еще что-нибудь посмотрю.

— О! Мадам! Мой магазин в вашем распоряжении.

Я перешла к полочке возле витрины с нэцкэ. Она была заполнена различными веерами. Я раскрыла сине-голубой очень простого рисунка в виде серебряных волн.

— Это для танца «Мурасаки», — сказал продавец.

«Я понятия не имею, что это за танец, — подумала я, — но он изумительно подойдет под мое голубое кимоно».

— 70 американских, — ответил продавец на мой немой вопрос. — Двусторонняя роспись, авторская работа, семислойная бумага, бамбук, черный лак, серебрение, 60-е годы, — заученно добавил он.

— О’кей, — сказала я.

И вдруг увидела необычный веер красного цвета с ярко-желтым кругом посередине. Он был раскрыт и стоял на подставке.

— Что это? — спросила я, показывая рукой.

— Нет, мадам, — засмеялся продавец, — это вам не подходит.

— Почему? — удивилась я и так и увидела себя в любимом черном кимоно с золотыми веточками бамбука, поднимающимися от подола, и красным солнцем на спине.

— Это боевой веер самураев, — объяснил продавец и снял его с подставки.

Когда продавец повернул его ко мне обратной стороной, я увидела, что она желтая с красным кругом.

— Боевой? — переспросила я, беря веер.

Он показался неожиданно тяжелым, и тут я поняла, что его перекладины из металла, остро заточенного на концах, обращенных наружу.

— Конец эпохи Эдо, — продолжил продавец, — примерно 1870 год. Семислойная бумага-васи. Вообще-то такие веера, они называются «тессэн», служили сигнальными, поэтому такие яркие круги с двух сторон. Но при необходимости их часто пускали в ход как оружие.

Я сложила веер и пощупала острие сошедшихся концов.

«Н-да, — подумала я, — такой штукой и убить можно». И спросила:

— Сколько?

— Мадам, вещь старинная, ценная, — вздохнул продавец, словно ему было жаль расставаться с веером.

— Сколько? — улыбнулась я.

— 900 американских, — ответил он.

— О’кей, — ответила я, подавая ему веер и доставая деньги.

Продавец начал упаковывать мои приобретения.

— Знаете, мадам, — говорил он, аккуратно складывая веер в современную картонную коробочку, — сейчас даже есть редкий вид борьбы, который так и называется тессэн-дзюцу. Бойцы используют именно веера тессэн, конечно, современной работы. Я как-то присутствовал на соревнованиях. Это очень красиво и выглядит завораживающе.

Я вышла из магазина довольная. И даже потраченная сумма денег не могла испортить моего настроения. Увидев телефон-автомат, я решила позвонить Митихиро. Разобравшись в карточной системе при помощи парня, который проходил мимо, я все-таки дозвонилась.