Возвращение русской гейши

«Но если он приехал, то, конечно, первым делом захотел выяснить, что стало со мной», — думала я, наблюдая за плавными движениями Лизы.

Невольно я вспомнила, как Степан схватил меня, беспомощную и слабую, возле дверей клиники и впихнул в машину, какой ужас я тогда почувствовала и что за этим последовало. Я ясно увидела обшарпанную комнатушку и измученную Лизу со спутанными волосами, в изорванном халате, сидящую на полу, на цепи возле миски с водой. И вот ночной мрак, открывающаяся дверь, сладкий запах ванильного табака, который всегда курил Степан, и его навалившееся на меня грузное тело. Я почувствовала его шумное дыхание, его пальцы, задирающие мне платье, натяжение цепи, за которую я была прикована, резь в запястье от наручника и вскрикнула, закрыв глаза ладонями.

— Таня?! — раздался испуганный голосок. — Что с тобой сегодня?

Я открыла глаза и увидела Лизу, стоящую передо мной. Из входной двери за ее спиной выглядывал наш охранник.

— Все в порядке, Слава, — сказала я и улыбнулась через силу.

Он кивнул и исчез.

— Голова болит, — ответила я на немой вопрос неподвижно стоящей Лизы.

Никто, и даже она, не знал об участии Степана во всей этой истории. После нашего освобождения он сразу же улетел в Токио, справедливо опасаясь, что я укажу на него. Тем более Степан состоял в запрещенной у нас в 1995 году, после газовой атаки в Токио, секте «Аум Синрикё». Перед смертью Петр, мой любимый, оставил крупную сумму денег, как потом оказалось, принадлежащую секте, в которую он также входил. Кроме этого он завещал мне свою квартиру. Степан решил, что все это — достояние «Аум», вернее, его собственное, и поэтому хотел избавиться от меня любым путем. И после того, как я освободилась из рабства, чего он никак предположить не мог, я стала для него крайне опасным свидетелем. Год я жила спокойно, зная, что он работает в Токио. Но с сегодняшнего дня моему спокойствию, видимо, пришел конец.

«Может, попросить узнать Павла Николаевича, — в смятении думала я. — Он для Лизы все сделает. Раб Григорий! — невольно усмехнулась я. — Ведь есть же какие-нибудь списки тех, кто работает за границей».

— Танюша, мы идем? — осторожно спросила Лиза, прервав ход моих размышлений.

— Да-да, — тихо ответила я, направляясь к выходу.

«Но зачем же усложнять? Можно просто позвонить его матери», — пришла в голову здравая мысль.

Мы вышли на улицу. Недавно прошел дождь, и было довольно прохладно. Я поежилась в тонком полотняном пиджаке, под которым был только шелковый открытый топ. К тому же туфли у меня были бежевые и открытые, а асфальт покрывали лужи. Я остановилась в нерешительности. В этот момент из-за угла вывернул серебристый «Пежо» и притормозил возле нас. Я сильно вздрогнула, так как все еще думала о Степане. Но из машины выскочил улыбающийся Тим и весело замахал нам руками. Я глянула на его кожаный костюм белого цвета, на красную футболку и рыжие волосы и невольно улыбнулась.

— Девоньки-красавицы, — возбужденно заговорил он. — Хорошо, что вы еще не исчезли в полумгле этого сырого вечера! А я звоню, звоню! Татьяна Андреевна, вам давно пора приобрести сотовый.

— Такая роскошь по карману только олигархам, — засмеялась Лиза.

— Или стриптизерам, — добавила я. — Привет, Тим! Какими судьбами?

— Подружка зазвала на женский стриптиз, — засмеялся он. — Считает, что для моей психики полезно отрываться подобным образом. А я решил и вас для компании пригласить.

— Это та старая клюшка, из-за которой ты чуть не опоздал на поезд? — мгновенно нахмурилась Лиза. — Я тогда два часа от нее отделаться не могла. Впилась в меня, как клещ, и все про тебя выспрашивала. Ира, кажется?

— Нет, это вторая, Инга, — усмехнулся Тим. — Да Таня ее знает. Мы вместе возвращались. Так вы едете? — повернулся он ко мне. — На самом деле Инга просто хотела с тобой повидаться. Понравилась ты ей, видишь ли, — тихо добавил он.

— От тебя можно сойти с ума! — сказала Лиза и вопросительно на меня глянула.

— Что ж, посмотрим стриптиз, — улыбнулась я и пошла к машине.

Открыв переднюю дверь, увидела сидевшую за рулем Ингу. Она внимательно наблюдала за Тимом сквозь тонированное стекло.

— Добрый вечер, — сказала я и улыбнулась.

Инга мне явно нравилась. Выглядела она еще лучше, чем при первой нашей встрече.

«Сколько она сказала? 56? Ей больше сорока не дашь!» — невольно подумала я, скользнув взглядом по ее холеному гладкому лицу, аккуратно подкрашенным глазам и золотистым подвитым волосам.

Она была в обтягивающей черной кофточке с едва заметной вышивкой поблескивающей ниткой люрекса. Глубокий вырез декольте позволял увидеть большую и упругую грудь. Крупные холеные пальцы, спокойно лежащие на руле, поблескивали золотистым лаком ногтей и узеньким, простым на вид золотым колечком с маленьким прозрачным камушком. Но когда Инга шевельнула пальцами, я увидела, как камушек резко заискрился разноцветными гранями, и поняла, что это бриллиант.

— Здравствуй, Танюша, — радушно сказала она. — Приятно тебя вновь увидеть. Садись.