Проснулась я рано, почувствовав запах булочек с ванилью, доносящийся из кухни. Я спихнула тяжелого сонного Тимофея с живота и быстро вскочила, чувствуя необычайную бодрость. Выйдя во двор, потянулась и с наслаждением вдохнула полной грудью прохладный, кристально чистый воздух. Поднимающееся солнце подсвечивало резные листья хмеля, увивающего веранду до самой крыши, и они казались золотисто-салатовыми. Семенные коробочки, свисающие между ними, напоминали смешных зеленых ежиков. Я потрогала одну из них и рассмеялась, ощутив мягкие иголочки. Почему-то вспомнила последний сеанс
После завтрака родители сказали, что хотят помочь в прополке картошки.
— Да и колорадских жуков много, — вздохнула бабушка. — Может, Танюша обберет их?
Я поморщилась, так как с детства не очень любила это занятие. Жуки казались мне противными на ощупь, а их личинки были мягкими и пухлыми. Я надела тряпичные перчатки, взяла пластиковое ведерко и пошла на огород. Дед уже был там. Он тяпал между рядами картофельных кустов. Его вид в застиранной рубашке и мятых старых брюках был обычным для деревни. На голове белела полотняная кепка.
«Странно все-таки распоряжается судьба», — подумала я, подходя к нему.
— Ага! — усмехнулся он. — И тебя заставили!
— Обычная и непременная обязанность, — вздохнула я и сняла с куста жирного полосатого жука.
— Сегодня будет очень жарко, — сказал дед. — Так что долго не работаем. И сходи на речку.
— Обязательно! — обрадовалась я.
После обеда все отправились отдыхать, а я, надев купальник и сверху накинув сарафан, отправилась босиком на речку. Деревня располагалась на вершине длинного холма. Я прошла между домами, периодически морщась и подпрыгивая от невозможно раскаленного песка.
«Черт! Надо было напеть шлепанцы!» — подумала я, ускоряя шаг.
Дорога вывела меня на начало спуска, и я на миг замерла, привычно любуясь открывающимся простором. Склон холма порос высокой травой, в основном коноплей. Узкая тропинка, ведущая к реке, терялась в этих, выше моего роста, зарослях. За блестевшей лентой реки виднелись поля, за ними возвышался темно-зеленый сосновый бор.
— Чего застряла? — услышала я сзади насмешливый голос и обернулась. — Может, подтолкнуть?
Ко мне приближались два парня типично деревенского вида. Один, сильно загорелый со светлыми кудрявыми волосами и ярко-голубыми глазами, смотрел на меня, улыбаясь.
— А вам что, места мало? — в тон ему спросила я.
Его спутник, сын наших соседей Лешка, с которым я часто играла в детстве, небрежно, но явно смущаясь, проговори:
— Да это Танька, внучка деда Митяя, нашего соседа. Привет, Танька! Давно приехала?
— Привет, Леш! Вчера.
— Познакомься, это Стас, — сказал Леша и отчего-то смутился еще больше.
— Здравствуйте, — официальным тоном поздоровалась я и отвернулась, спускаясь по тропинке.
Ребята двинулись за мной. Только мы вошли в заросли конопли, многочисленные комары тут же с противным тонким писком кинулись на нас. Я максимально ускорила шаг и через несколько минут вылетела на открытое пространство. Не оглядываясь, припустила к речке. На небольшом песчаном пляже народу, к моему удивлению, оказалось мало. В основном деревенские ребятишки, прыгающие и визжащие возле самого берега на мелководье. Чуть в стороне на полотенцах лежали две незнакомые мне девушки и подбадривали громкими криками двух парней, переплывающих речку наперегонки.
Я сбросила сарафан и устремилась в воду. Она оказалась такой холодной, что я невольно вскрикнула и быстро поплыла вперед.
— Помочь? — услышала я и резко обернулась.
Стас плыл рядом.
— Интересно, как? — спросила я, шумно отфыркиваясь.
— Ну, ты так жалобно вскрикнула, что я подумал об оказании необходимой помощи, — усмехнулся он.
— А ты что, доктор? Или спасатель? — спросила я, поворачивая обратно.
— Первое, — ответил он и стремительно поплыл вперед.
Я увидела, что Леша все еще стоит на берегу и медленно расшнуровывает кроссовки.
— Как вода? — спросил он, когда мы вышли на берег.
— Супер! — ответил Стас и искоса на меня глянул.
— Не верь ему, — засмеялась я, — вода холоднющая.
Стас ничего не сказал и вновь пошел в воду.
— Он что, действительно, доктор? — спросила я нарочито безразличным тоном.