Возвращение Робин Гуда

Он смотрел на нее.

– Тебе сколько лет? – спросил он.

– Шестнадцать.

– Мне двадцать один. Не надо – вы. – Он затянулся. Анюта молчала. Он еще раз затянулся, и потом огонек полетел и погас. Он встал.

– Я уже уехал, – сказал он.

Они стояли и смотрели друг на друга.

– Глупая, – сказал он. – Коза глупая. Ну что ты смотришь на меня?

Анюта молчала. Он засмеялся, как будто и ей предлагал посмеяться. Анюта засмеялась.

– Ну? – сказал он.

Анюта открыла рот:

– Я когда маленькая была… Меня змея съела. – Он смотрел на нее. – А я потом новая выросла! – выпалила она.

– Ты можешь уехать со мной, – сказал он.

Анюта молчала. У нее в зобу дыханье сперло. Она сказала: – А… куда?

– Какая разница, – сказал он. – К морю. Ты море видела когда-нибудь?

Анюта помотала головой. Он засмеялся.

– Козы деревенские! – сказал он. – Смотрели на меня, как звери из зоопарка. Почему Клепа?.. может ты мне скажешь? Я должен доказывать, что я король? Я Генрих Наваррский! Терра инкогнита! Я апрель. Я куница, меня собаки не кусают. А ты – яблочный ребенок. Ты б видела сама себя! Я как увидел, умер от счастья. Кому такая достанется? Неужели мне? Вот сейчас стоял, думал – не веришь? – Он засмеялся, но вдруг перестал. – Девочка Аня! Ты когда-нибудь пробовала спать в чужом доме?

Анюта молчала. Он оглянулся. – Сваливать пора, – проговорил он. – Сейчас выскочит твоя старуха. И придется убить ее кирпичом. – Он повернулся к Анюте. – Ну беги давай. – Подхватил гитару под мышку.

Анюта… Она стояла. Он поднял брови и потом рассмеялся. – За курткой! – сказал он. – Беги за курткой. Ночью бывает холодно.

Анюта открыла рот:

– А… мамка?

– Ни о чем не жалей, это будет только веселей, – спел он.

– Там не так! Ни о чем не жалей, и в один из волшебных дней в океане надежд… ты причалишь к мечте своей, – быстро договорила она.

– Вот именно, – сказал он. Анюта сорвалась с места.

Она вбежала в дом, схватила куртку с вешалки у двери, побежала обратно.

Он стоял, ждал ее. – А я курить умею! – выпалила Анюта.

– Это не обязательно, – сказал он. Они пошли к калитке и вышли из нее.

Смерть буфетчицы

полнометражный сценарий

– Даш, а, Даш!..

– Дам, но не вам!

Бросает девочка через плечо и уходит. В длинном красном – почти до земли – платье, заляпанном сзади грязью, уходит, не оборачиваясь, дальше и дальше – но долго еще видна. Потому что осень, и все серо-желтое, кроме платья. Ленинград.

Здесь песня: «Вот старый Мак-Дональд, он фермер…»*

* Все песни в сценарии – Владимирского, на стихи Урфина

1. Буфет в общежитии. За окнами сумерки. Буфетчица сидит и смотрит в окно. Входит латиноамериканец, буфетчица встает, подходит к стойке. Латиноамериканец берет кофе, расплачивается, садится за столик. За соседним столиком сидит девочка, это Даша. У нее короткие черные волосы, и глаза густо обведены черным. Перед ней – пустой стакан. Она курит. Латиноамериканец выпивает кофе и уходит. Даша еще некоторое время сидит, затем решительно тушит сигарету, докуренную до половины, встает и подходит к стойке. Буфетчица стоит к ней спиной.

– Извините, – говорит Даша, и вдруг голос ее вздрагивает.

Буфетчица оборачивается.

Даша, справившись с собой, говорит холодным и отстраненно-вежливым голосом.

– Извините, – говорит Даша. – Возможно, вы можете мне помочь. Вы живете в этом городе. Нет ли у вас случайно знакомых, которые бы сдавали комнату… недорого?..

Буфетчица думает, затем говорит с некоторым недоумением:

– Нет.

– А… ну извините, – говорит Даша. Но не отходит.

– А может, – говорит Даша. – Вы вот сейчас уходите, в буфете ведь никого не остается? Может я здесь побуду, ну, то есть, например вы мне оставите ключ, а утром я вам отдам, честное слово, я никуда не убегу… – Даша замолкает. – Меня из института выгнали, – говорит она, чувствуя, что глаза наливаются слезами. – За то, что я не поехала на картошку! – Голос ее становится злобным и несчастным. – А я не могу домой ехать! Мне нужно где жить, пока я не найду себе квартиру…

2. Темнота.

Голос (сначала откуда-то из глубины, приглушенный странной, давящей звуки акустикой, заглушаемый еще какими-то шорохами; по мере рассказа голос приближается).

– Кухня – белая, кафель там, всякая поебень. Светло. Тут входит… неважно кто. Со спины. Входит, подходит к этим шкапчикам, что на стене висят – там от них панель отходит, в нее встроены часы и таймер. Таймер – знаешь, что такое?

Второй голос, сдавленный – как будто его душат:

– Нет.

– Тоже часы, типа будильника. Этот, который вошел – он подходит и заводит таймер. Кххх – стрелку отводит на час. И выходит. И никого нет в кухне. А таймер-то тикает!..

Второй голос, шумно выдохнув, облегченно:

– Ну?

– Что ну?

– И че?

– Ты знаешь, что такое таймер?

– А что такое таймер?

– Он в конце должен зазвонить. Страшное дело.

– Ну.

– Тихо!

Тишина.

В тишине раздается шорох-другой – непонятные, посторонние звуки – и тоже замирают. Тишина.

Сдавленный шепот:

– Слышишь?.. он тикает.