Возвращение Робин Гуда

Нашлась Ася в Ялте. Нашли ее мы. Точнее, она нас нашла, когда мы играли на набережной. Вид у Аси был цветущий, в волосах ее болтался настоящий кленовый листок, она оставила нам Сашку, а сама удалилась купаться с бородатым, волосатым и жизнерадостным мэном, отрекомендовавшимся Даймондом и пригласившим нас в Гурзуф. Мы остались с Сашкой – он был без штанов, и первым делом тоже попытался уйти, но мы его словили. Видимо, способ протеста был у него давно отработан, так как он немедленно хлопнулся голой задницей об асфальт и принялся орать. Отдыхающие собрались вокруг и оживленно обсуждали картину. Никто из нас не имел опыта общения с детьми, а Сашка вопил и вырывался с недюжинной для трех лет силой. Мы плюнули и отпустили его, и он, мгновенно успокоившись, бодро потопал к народу, и через полминуты, когда Александр с Игорьком все-таки попробовали начать играть, его уже не было видно. Я пошла его искать, и нашла метрах в пятидесяти, в центре толпы, по крикам: «Чей ребенок?!» Я протолкалась в середину, подняла Сашку на руки и под неодобрительный гул потащила его обратно. Сашка колотил ногами, хватал меня за волосы и ревел, как сирена. Я не стала подходить к Игорьку и Александру, чтобы им не мешать; усевшись с Сашкой на парапет, я попыталась объяснить ему, что не отпущу его. Сашка на минуту замолк, хотя и не перестал извиваться и дергаться; мы молча боролись, и он смотрел на меня со здоровой ненавистью. Один глаз у него был прижмурен, вероятно, врожденно. Наконец он снова заголосил.

Ася появилась часа через три. Я выдала ей Сашку и пять рублей, которые сунула мне тетка из толпы, осуждающе глядя на меня и добавив: «Это на ребенка, понятно?» Понятно, чего уж тут непонятного. Ася ушла, и вернулась через двадцать минут. Между пальцев у нее торчало и текло мороженое, а Сашка подозрительно выглядывал из-за спины, сидя в станке. Потом она еще ушла, и вернулась с двумя горшочками из кафе рядом, в горшочках было мясо с картошкой. Мы стали есть все это, поставленное на асфальт; вокруг нас сидели какие-то хиппи, один, воспользовавшись моментом, схватил Александрову гитару и затянул пинкфлойд; Сашка хватал девочек за волосы и неприличные места. Движение вокруг нас замедлялось, и люди объясняли друг другу, что это цыгане. Иногда спрашивали меня, я на все кивала.

Через день Ася снова сгрузила нам Сашку. Не знаю, как ей это удалось. Вероятно, просто сняла его со спины вместе со станком. С ней был стриженый молодой человек, он шевелил мускулами и имел синяк под глазом. К счастью, вскоре после ее ухода появился Даймонд из Гурзуфа, он подошел к нам на правах старого знакомого и жизнерадостно осведомился, где «эта прости меня господи». Потом он взял у меня Сашку, и у него на руках тот сразу заснул. Он не просыпался все время, пока мы пели – уже у меня на руках, потому что Даймонд скипнул; и я, боясь шелохнуться, держала эту бомбу – белокурого ребенка, о котором я ничего не знаю, и, дай бог, не узнаю никогда. Даймонд потом еще появился, как раз когда Сашка все-таки проснулся; все Даймондовы ухищрения с целью усыпить его обратно остались втуне. Зато я смогла подменить Александра.

Жизнерадостность Даймонда не знала предела, и комплимент, преподнесенный им мне, остается вне конкуренции – он сказал, что я выгляжу на десять тысяч долларов. Ася не вернулась, и мы отвезли Сашку в Симеиз и вручили Нику. Они там все очень обрадовались.

ДРУГ

– Да иди ты на хуй, гомосек!

– Не ругайся, блядь, матом, распиздяй!

Смех.

– Кругом, блядь, девки неёбаные… а он, с-сука, блядь… Я в твои годы вот этими руками! вот этими, блядь! руками!.. а они, с-сука…

– Да хватит, гомосек…

– Щас я тебе покажу гомосека… вот этими, блядь, руками…

– О!.. а здесь кто-то сидит.

– Хто!

– Я, – сказала я.

Двое прошли мимо и остановились, дожидаясь третьего, который встал перед камнем, где я сидела, и нагнулся к моему лицу.

– Говорил я – девки? – Он повернулся к ним.

– Ладно, пойдем, – сказали ему, и один подошел. – Извините его, он пьян. Пойдем, гомосек.

– Я тебе щас покажу – пьян! – Он замахнулся, и подошедший, смеясь, уклонился. Он повернулся ко мне: – Ты откуда?

– Отсюда, – сказала я. – Или из Минска, как вам будет угодно.

– Из Минска? – он посмотрел на меня, склонив голову. – А ты не врешь? ладно, я так. Как тебя зовут?

Я сказала. Он хлопнул себя по колену.

– Точно, – сказал он. – Это судьба. Иди! – он обернулся к ожидающему его. – Иди отсюдова, я остаюсь! Чё зубы скалишь? Я ее искал, и не нашел. А теперь судьба нас свела. Иди-иди! – Он подтолкнул того. – Ништяк, – это мне.

– Ладно, догоняй, – сказал наконец тот и скрылся в темноте.

Он повернулся ко мне.

– Ништяк, – сказал он еще раз.

– А что случилось? – спросила я.

– Разреши, я с тобой присяду, – сказал он. Я подвинулась, и он примостился рядом. Не думаю, чтобы ему было удобно. – Случилось? – сказал он. – Да нет. Просто – дело есть. Я давно хотел с тобой познакомиться, мне про тебя рассказывали. Ты с красноярскими здесь, да? Ну, точно.

– Мы с тобой, по-моему, уже знакомы, – сказала я.

– Да? Как так?