Возвращение Робин Гуда

Он спрыгнул с полки в темноте. Сусанна спала. Он решил разбудить ее, когда вернется из туалета.

Когда вернулся, она уже сидела, заплетала косу и зевала.

– Я схожу за ключом.

– Твои вагоны, – бросила вслед, – с девятого по двенадцатый.

Он прошел по вагонам до первого.

– Максимыч! – Женя уже убирал. – Доброе утро. Ну как тебе тут?

– Доброе. Хотел про ключ спросить.

– Тебе Сусанин не дал, что ли? У нее два. На, возьми мой. Потом только верни.

Он поблагодарил парня.

Обратно через состав. Сусанны не было видно.

Четыре вагона за два часа. По три туалета в каждом. Из корзин пышными букетами выпирала использованная туалетная бумага. Зеркала заляпаны. Но сами сортиры чистые. Только протереть насухо пол.

В двенадцатом вагоне туалет открывался картой. Он разбудил проводника, который долго не мог взять в толк, чего от него хотят. Наконец выдал ее.

– Туалетная бумага кончилась, – сказал он, возвращая карту. Проводник, беззвучно матерясь, стал одеваться.

Подарок. В мешках с мусором, когда он стал их пересыпать, оказалось полно выброшенных пакетов с железнодорожным сухим пайком. Он набрал штук шесть запакованных в полиэтилен круглых булочек, пять йогуртов, столько же шоколадных батончиков.

Он не мог представить себе человека, выбрасывающего шоколадный батончик. Жизненный опыт повысился.

Закусил прямо тут, у мусорки. Йогурты все пришлось выпить, в карманы не помещались. Остальное рассовал. Удобный комбинезон.

Разжился и парой стерильных зубных щеток.

На перроне было свежо и ясно.

Он стащил мешки в ящик. Остановился.

Вдалеке у первого вагона трое его коллег курили.

Он к ним не пошел.

Следующий выход, она сказала, в девять? Он взгромоздился на верхнюю полку и завел будильник. Поясница болела вполне терпимо.

Анастасия – значит «возвращающая к жизни».

. . .

– Ну как? Поплавал? О, да ты загорел!

– Только лицо. Четыре часа в комбинезоне просидел. Просто смотрел. А парни сгорели.

Без пятнадцати девять. Настя одна.

Она смотрела на него, сидя, снизу вверх, и улыбалась.

– Ну вот. А то я думала – горло мне перекусишь.

– Да я сам думал.

Он осмотрелся. – Мне бы переодеться. Форму сдать.

– Придется подождать. Кладовщика еще нет. Шмотки твои у него. А что – форма? Пусть у тебя будет. Ты же еще поедешь? Присядь, не стой.

Он сел. – Если честно… Не хотелось бы.

– Что не так? Компания не понравилась?

– Отличные ребята, – сказал он.

– Тогда – что? Ну расскажи, мне же интересно. Давно не ездила.

– Ты тоже убирала?

– Проводницей. Пять лет.

– Тяжелая работа, – сказал он. – Жалко их.

– Мне тоже. Так что ребята?

– Чёткие. Особенно один, Женя. Ну, ты же знаешь. Бабушкин всех обманул. Раньше, говорят, командировочные на руки выдавали.

– Половину. – Настя кивнула. – А что командировочные? Тысяча восемьсот, умножай на четыре дня. Получишь сразу за всё. У тебя денег нет? Могу одолжить.

– Не надо. Я еще с предыдущей не расплатился.

Что сказал?.. Оба смутились. Как Джим Моррисон и Нико.

– В общем, без денег, – заспешил он. – А у Женьки карта. И он всех кормил. В Адлере накупил в «Магните» два мешка еды. На обратном пути окорочка жарили. Я не знал, что в поезде можно.

– Можно. Там же микроволновки.

– Пересолил. – Он засмеялся. – Жрать невозможно. Все равно ели. Проводников угощали.

Настя рассматривала свои ногти.

– Сусанна на тебя настучала.

Он не удивился.

– Когда успела, – сказал. – Они вроде домой пошли.

– С Семенычем поговорила. Семеныч ее знает, она у него работала на «Красной стреле». Чем-то ты ему не понравился.

– Проводники все довольны были, – сказал он.

– Проводники не в счет. Он ее про тебя спрашивал. Она ему все рассказала.

Он молчал.

– Что ты по мусоркам шаришься.

– Настя, блядь, – сказал он.

– Настя не блядь. Не переходи на их язык.

– Хорошо. Я что-то должен? Вычти из моей зарплаты. За то, что они выбросили, а я съел. Если она будет. Я могу сейчас уйти.

Пришла Людмила. Стала снимать плащ.

– Люда, сходи на проходную. Там вчерашних стажеров не пускают. Вы пропуск им не выписали.

Людмила вытаращилась, как лягушка.

– Там дождь!

– Сходи-сходи. Ножками.

Людмила вышла, шваркнув дверью.

– Сейчас все придут.

Он встал. – До свидания.

– Сядь, – скомандовала Анастасия. – Ты форму не сдал.

– Сдам. – Он стоял. – Ты меня для этого на разговор вызвала? Подло, Настя.

Анастасия задумалась.

– Всё это ничего не значит, – сказала она спокойно. – Семеныч мне позвонил. Дальше меня это не пойдет. Следующий рейс не его. Он возвращается к себе на «Красную стрелу». Поедешь?

– Теперь точно нет.

– А дотеперь? Если бы этого не было? Я понять хочу.

Он вернулся от двери и сел.