Возвращение призраков

Глубокий грохот, последовавший за громом, был еще более угрожающим, чем все предыдущее, и, инстинктивно взглянув вверх, Фелан увидел, как массивный кусок стены на самом верху, у крыши, угрожающе заваливается внутрь, все быстрее и быстрее. Ирландец заметил это лишь мельком, так как половинка луны тут же скрылась за облаками, но грохот перешел в оглушительный рев…

С предостерегающим криком Фелан быстро подбежал к Эшу и увлек его назад через кучи обломков. Тот слабо сопротивлялся, оглушенный, и едва стоял на ногах. Фелан тащил его, крича, что все равно они ничем не могут помочь девушке, что она пропала, но ее мучения скоро кончатся. Шум усилился — послышался страшный грохот камней и треск бревен, визг, заглушивший все остальные звуки и чувства, — и двое мужчин вылетели, почти вывалились из дверей. Фелан не отпускал Эша, не позволяя ему поддаться слабости. Шатаясь, они спустились по лестнице, но и тогда Фелан не дал Эшу упасть. Он толкал, тащил, уговаривал его отойти подальше от рушащегося здания и ослабил свою хватку, лишь когда они пересекли площадь перед домом.

Прижав руки к вискам, Эш повернулся и, опустившись на колени на покрытую мглой дорогу, увидел окончательное крушение Локвуд-Холла — вверх взлетели огромные тучи пыли, и в ночи разнесся мощный рев, соперничающий с громом.

Сознание Эша померкло и покинуло его. Он осел на землю, и мягкая трава приняла его измученное тело.

На щеку упала первая капля дождя.

40

Крохотные фонтанчики всколыхнули в темноте поверхность реки, когда громоздящиеся, как горы, тучи сбросили вниз свой груз. Туман прибило ночным ливнем, и мгла в деревне отступила, рассеялась, побледнела, растворилась.

Мельничное колесо со стоном остановилось, груз разложившейся плоти остался под водой, чтобы раствориться там и превратиться в ничто, чем в действительности и являлся. И все снова затихло.

Ад вдруг прекратился.

Свет больше не озарял лицо Сэма Ганстоуна, который ласкал свою мертвую жену, а когда он взглянул на поле, то увидел, что там пусто и темно. И он подумал, что дождь усмирил не пламя, а само видение.

Он склонил голову и прошептал молитву, а когда наклонился, чтобы поцеловать жену в лоб, то молния вдруг залила все белым светом, и Ганстоун заметил, что застывший на лице жены ужас тоже исчез. На ее лице больше не было никакого выражения, и Сэм подумал, что это хорошо.

Нелл обрела покой.

Рут с занесенным ножом стояла в дверях в спальню. Ее сестра лежала на узкой кровати, подтянув к себе ноги и прижавшись спиной к стене. Выпучив от ужаса глаза, Сара прижимала к груди свою куклу Салли, словно и той угрожала опасность.

Манс — хотя это уже не было Джозефом Маисом — стоял у кровати спиной к Рут, глядя на Сару. При появлении девушки он медленно пошевелился — двигалась только его верхняя часть: плечи покачнулись и голова повернулась к ней. Голова скалилась — той хитрой, грязной ухмылкой, которую Рут так хорошо знала. Его локти были прижаты к бокам, кисти рук скрывались в паху, зажимая там рану.

Манс мерзко хихикнул, и девушку разозлил этот знакомый утробный звук. А также она ощутила стыд, потому что много лет назад смеялась при этом. Рут подбежала к отвратительной фигуре, но как только она замахнулась ножом, Манс начал исчезать, быстро блекнуть, как Чеширский кот из «Алисы в Стране чудес»: ноги, потом туловище, потом голова, и в последнюю очередь — ухмылка.

Клинок поразил пустоту, и Рут сначала вздрогнула, а потом начала хохотать. И плакать.

Отшвырнув Салли, Сара соскочила с постели и бросилась в объятия сестры. Ноле упал на пол.

Они прижались друг к другу, и через некоторое время Рут успокоила Сару, сказав, что это был просто кошмарный сон и теперь, как все дурные сны, он закончился. И никогда, никогда не вернется снова, заверила она сестренку. И хотя при этих словах Рут плакала, она улыбалась сквозь слезы.

Когда она добралась до ванной комнаты, он держал Саймона под водой, одной рукой схватив за волосы, а другой — за хрупкое, голое плечико. Саймон сопротивлялся, дрыгал, ногами, хватался за края ванны, борясь за жизнь, которую уже утратил А Джордж с хохотом пихал его вниз, не в состоянии убить уже мертвого, но его черная душа наслаждалась пародией на убийство, получая удовольствие от чужих страданий.

Эллен закричала, чтобы остановить Джорджа, но как только она раскрыла рот, от его лодыжек поднялись языки пламени, быстро охватили все ноги и с ревом поднялись по спине. Только когда пламя добралось до плеч и окутало голову, он ослабил свою хватку и отлетел к стене, ударившись о нее спиной. Джордж закружился внутри странного призрачного пламени, и в его криках была такая же призрачная пустота — они доносились откуда-то издалека.

Обхватив себя худыми ручками, Саймон поднялся из воды, его мокрое бледное тело тряслось.