Возвращение примитива

Мистер Глейзер не обращает внимания на эти доводы. Очевидно, что его беспокоит распространение этничности, но он пытается надеяться на лучшее — и это в конце концов приводит его к совершенно невероятному заключению. После предложения некоторых вариантов решения проблемы, вроде «либо гарантировать определенную долю во всех сферах каждой группе, либо гарантировать права каждому гражданину и каждой группе», он продолжает:

«Соединенные Штаты в прошлом, кажется, сочли подход, основанный на “гарантии прав”, более приемлемым, чем основанный на гарантии долей; но в последнее время американцы начали менее серьезно относиться к правам личности и более серьезно к групповой доле».

Справившись с тошнотворным ощущением в желудке, я спросила себя: о каких американцах говорит мистер Глейзер? Я не знаю, но его утверждение — клевета на всю нацию. Оно означает, что американцы готовы продать свои права за деньги — за «кусок пирога».

В последнем абзаце мистер Глейзер замечает, что было время, когда:

«к проблеме этничности как источнику конфликта внутри нации и между нациями относились преимущественно просто как к пережиткам и рудиментам прошлого. Я убежден, что сегодня требуется поставить эту проблему в центр нашего внимания к человеческой природе».

Его опасения совершенно справедливы.

Нет более простого способа заразить человечество ненавистью — дикой, слепой, распространяющейся как пожар ненавистью, — чем разделить его на этнические группы или племена. Если человек верит в то, что его качества предопределены неким неизвестным, непознаваемым образом при рождении и таким же образом предопределены качества всех прочих людей, то между ними невозможно никакое общение, никакое понимание, никакие договоренности, а может существовать лишь взаимный страх, подозрения и ненависть. Племенное или этническое общественное устройство существовало в какой-то период в любом регионе мира, а в некоторых странах — на протяжении всех периодов истории. И свидетельства характерной для него жестокости везде и всегда одинаковы. Самые страшные зверства происходили во время этнических (в том числе и религиозных) войн. Последний масштабный пример — фашистская Германия.

Междоусобицы — постоянные — отличительная особенность племенного устройства. Племя — с его правилами, догмами, традициями и ограниченным умственным развитием — это непродуктивное объединение. Племена выживают на грани голодной смерти, они отданы на милость природных катаклизмов в большей степени, чем даже стада животных. Война с другими, на данный момент более удачливыми племенами, в надежде захватить какое-то жалкое добро, — это их вечное крайнее средство выживания. Вожди вынуждены постоянно подпитывать в своих соплеменниках ненависть к другим племенам, чтобы иметь козлов отпущения, на которых можно взвалить вину за страдания своих подданных.

Нет более отвратительной тирании, чем этническое общественное устройство, поскольку оно означает вынужденное подневольное состояние, которое требуется воспринимать как ценность, и влияет в первую очередь на человеческий разум. Уважающий себя человек отказывается соглашаться с тем, что содержание его мыслей определяется его мышцами, то есть его собственным телом. Как же можно согласиться, что все определяется телами каких-то предков? Лучше уж брать в качестве определяющего фактора продуктивность — это тоже неверно, однако не так оскорбительно для человеческого достоинства. Марксизм — порочная идеология, однако в сравнении с застойной, омерзительной, едкой вонью этничности и он кажется чистым.