Возвращение пираньи

– Не видел ты здешних автобусов...

– Жуть?

– Те же вагоны второго класса, – он мотнул головой в сторону хвоста поезда. – Только хуже. А одинокая машина в здешних местах может чертовски легко исчезнуть. Самолет может упасть – в газетах не было ни строчки, но позавчера над сертанами исчез сорокаместный аэроплан, и кое-какие детали позволяют думать, что туда подсунули бомбу. Нет, мы выбрали оптимальный вариант – поезд и речной пароход. На поезда в этих департаментах давненько не нападали, на пароходы – тоже, абордаж тут как-то не прижился.

– Между прочим, это только против нас работает, – сказал Мазур. – Согласно теории вероятности. Чем дольше ничего не случалось, тем выше вероятность, что случится...

– Не накаркай, образованный...

В коридор вышел, на ходу доставая сигареты, самый загадочный сотоварищ по вагону – мужичонка самого невыразительного, где-то простоватого вида, рыжеватый и конопатый. С такой физиономией и простеньким костюмом ему было самое место во втором классе, но, видимо, в деньгах не стеснен. Загадочности ему придавал в первую очередь багаж – невысокий, но широкий ящик, с которым рыжий обращался так, словно там таился тончайший хрусталь. В стенках – россыпь дырок, но рассмотреть через них содержимое не удается. И, наконец, почему он поперся курить в коридор, если едет в купе один-одинешенек?

– Привет, парни, – сказал рыжий непринужденно. – Огоньку дадите? Бла-адарю. Вы, ребята, часом, не шпионы?

– А что? – осторожно спросил Кацуба.

– Мое дело маленькое, каждый выдрючивается, как может, только вы, если что, заранее скажите. Чтобы я от вас подальше держался. Не люблю толкаться рядом со шпионами, в этих местах чревато...

– А как насчет авантюристов? – поинтересовался Кацуба.

– Эт дело другое, парень. Я и сам, если прикинуть нос к пальцу, авантюрист... Эт ничего. Чем промышляете?

– Научные клады ищем, – сказал Кацуба.

– Тоже занятие. Лишь бы не шпионы. Одного такого лет пять назад в Африке поволокли шлепать, а я, надо же, ему за час до того помогал колесо менять. Начали и меня мотать, еле отвертелся. Научные клады – эт бизнес... Фред. – Он энергично сунул руку сначала Кацубе, потом Мазуру. – Фред Сайкс из Коннектикута, янки высокой пробы. Бизнесмен. Современный антиквариат.

– Интересно, – искренне удивился Мазур. – Антиквариат – это ведь и есть нечто старинное, как же он может быть современным?

– Мимо! – энергично ткнул в него пальцем янки из Коннектикута. – Вот и все так думают... а потому бизнес процветает без особой конкуренции. Вы, парни, книжки читаете?

– Иногда.

– А надо часто, – наставительно сказал м-р Сайкс. – Тогда в два счета черпанете хорошую идею. Читал я книжку одного парня, Лондона. И вез там один деляга яйца на Клондайк. Сечете? Золота там навалом, а яиц нету, потому что нету куриц. Ну, в книжке яйца оказались стухшими, но это ерунда, идея-то была четкая! Сечете? Антиквариат, парни, это не обязательно старина. Антиквариат – это то, чего где-то нету. А раз нету, оно и стоит – выше крыши... И получается – современный антиквариат. «Фред Сайкс и компания». Насчет компании – для солидности, я один... Знаете, чего у меня там? Кошки. Кысы. Четыре кысы, одна к одной. Пушистые – спасу нет. Про Город опалов слышали? Тыща человек в глуши копает опалы. Оружия у них завались, на спиртном денег не заколотишь, до меня догадались, шлюхи тоже на гастроли катаются, а вот чего там нету, так это всяких домашних уютностей. Знаете, сколько там стоит домашняя кыса, не местная, что на сушеный сперматозоид похожа, а настоящая, пушистая, сытенькая, из Штатов? Фью-фью! – Он не свистнул, а выговорил по буквам. – Четыре кысы – уже капитал. С руками оторвут и хвастаться будут. Так уж человек устроен – чем-то ему перед соседями всегда нужно хвастаться. У Арни Шварца – личный самолет, у кого-то еще – свой остров, у кого-то замок... а в Городе опалов ничего этого даром не нужно, однако ж чем-то таким перед другими хвастаться нужно, аристократию изображать... Я туда кыс третий раз вожу, дело знаю... Ага! А вот это – шпионы, верно вам говорю!

Он неприязненно покосился на молодую пару, вышедшую в коридор: оба в шортиках и ярких майках, и парень, и девчонка высокие, симпатичные, по-американски белозубые. Вытащили по сигарете, покосились на коннектикутца (не могли не слышать его последних слов, орал на весь вагон), пожали плечами и отвернулись.

– Да почему? – спросил Мазур. – Милые ребята...

Торговец кошками приподнялся на цыпочки, зашептал ему в ухо:

– Точно говорю, парни – шпионы. Они тут мне давеча вкручивали, будто оба из Алабамы, ну прям урожденные, ничего слаще чю-юдного шта-ата Алабама и не видали... Только выговор-то у них ничуть не южный, выговор у них Новой Англией отдает за три мили. Кого хотят наколоть? Янки из Коннектикута и пишется «янки»...

«Интересно», – подумал Мазур. Те же в точности подозрения зародились у них с Кацубой – парочка им тоже вкручивала мозги насчет Алабамы, но новоанглийский выговор был стопроцентным...

– Да ну, – сказал Мазур. – Это еще не говорит...