Возвращение Орла. Том 2

Откуда её принесло… хотя что ж, понедельник на то и понедельник, чтоб разгребать воскресные дела. Понедельник потому и грустный, что выходные весёлые – даже у них, где ни выходных, ни проходных, особенно в мае. И ведь как только ему на выходные дежурить, обязательно что-то происходит. Ну, субботняя драка около клуба, на танцах, – это почти плановое мероприятие: кто-то кого-то задел, кто-то кого-то послал, тут же съезжаются со всей округи сельские и начинается… Вообще-то местные смирные, но уж больно их москвичи раздражают. Сколько лет уже ему интересно: почему обязательная субботняя драка у клуба называется танцами? Вальс, танго, летка-енка и новый советский – драка у клуба. Разняли, электричество отключили и, последнее па, – подождали, пока все разойдутся. Драка пусть, понятное дело, но ведь сколько непонятных: какой должен быть крен у парома, чтобы шесть машин, по две с каждого ряда, стоявшие на ручниках, сползли в воду? Почему не попадали в воду люди? Или они не стояли на ручниках? Поднять и проверить, но ни одной машины за двести метров вниз по течению не нащупали, а должны бы они кучкой лежать в одном месте, нет – песочек, песочек… шутили, что русалки с водяными поехали на них в Белоомут за портвейном… Если б не полсотни свидетелей, уместно было бы спросить: а были ли машины? Вот именно, что были, а теперь нет. Ока их языком слизнула. Едва улеглась паника на пароме, сообщили про те две баржи. Сроду тут такого не было, ведь не просто не разошлись, а такими галсами пошли, что одна протаранила водокачку, а вторая пригладила далеко за красным бакеном четыре лодки с рыбаками. Или три? Поперечное течение. Мозги к вечеру в субботу стали поперечными. Как тут было не напиться? И в воскресенье продолжали снимать стресс…

Вот и болела (гудела, трещала – жидкий свинец был залит в черепушку) голова, целый день терпел, а после обеда головная беда достала. Если б не чекушка… Теперь хотя бы минут десять расслабухи, так нет же!

Одно примиряло с ситуацией: толстушечка была аппетитная. Как заметил ещё сам Иван Ефремов, мужчины только притворяются, что любят тонких девушек. Толстушка оказалась старшей у люберецких командированных, с Малеевского, отделения «Овощное»… у неё пропали три девушки.

«Час от часу…»

– Как они пропали? – говорить было ещё тяжело, от каждого звука стремительно остывающий свинец норовил-таки ткнуться в лоб, а любое открывание рта всё ещё напоминало о помойке… нужно, нужно бы минут десять умиротворительного покоя.

– Пошли в гости и не вернулись.

– Когда пошли? – Чтобы просто её выгнать, слов и телодвижений потребовалось бы больше. Тихо спрашивал.

– Вчера.

«Ну, не дура?»

Толстушке было лет тридцать пять.

А ведь странно устроен организм: только что был чуть жив, говорить и то непросто, а похоть в рост, как будто чресла другой кровью омываются, не отравленной бормотой и брагой. Оглядел толстушку попристальней, похмельно-профессионально. Не замужем и давно без мужика, взгляд ядовито-презрительный: «что ж вы такие гады! во мне столько ждущего тела, а вы…». И заигрывать с такими нельзя: они, зная, что дальше трёпа обычно не идёт, заранее, дуры, отшивают – итог тот же, но зато отшили не их, а они. А так бы… за ляжку подержаться и в кость не упереться, о-о! Есть такое: мужей толстушек тянет на худышек, мужей худышек – на толстушек. А те, которые вчера ушли «в гости», наверняка стройные, красивые, разбитные, не столько за них переживает, сколько под благовиднейшим предлогом заботы – отомстить. За что? А за всё. За то, что стройные, за то, что её с собой не взяли, что зависают, сучки, где-то вместо работы, наплевав и на неё, старшую, и на проблемы, какие могут возникнуть, и на эту капусту… а она даже этого не может.

– Вчера… ну, если завтра не объявятся, то… послезавтра приходите.

«И зачем на послезавтра отправил? Приходила бы завтра, он бы оживел и что-нибудь придумал… насчёт следственного эксперимента».

– Почему послезавтра? Они же вчера пропали. Ушли и не вернулись!

«Толстенькая, азартная… и правда, почему послезавтра?»

Представил её обширные телеса в своих жадных руках… – «ух!..» Кровь побежала, побежала по жилкам, по самым тонюсеньким, по толстусеньким…

– Недопили, значит, за вчера, или наоборот: допили и не могут вернуться… обычное дело.

– Да вы что!

«Хорошая, хорошая толстушечка, бойкая. Поехать с ней на место… происшествия, осмотреть, то да сё, по дороге договориться… эх, хороши ляжки!.. под трико, наверное, белые, мягкие, как будто груди по всему телу…»

– Да мы-то как раз ничего…

– Они не ночевали!

«Завидует, завидует… давно мужика не было…»

– Охо-хо… Вас тут сотни, и все друг к другу в гости ходят, и половина просыпается не там, где ложилась. Как вы представляете наши действия?

– Я понимаю, понимаю… у нас тоже так бывало… но утром-то все находились, а эти – не нашлись.

– А вы что, искали?

– Конечно! Ходили к ним на берег…

– Стоп, по порядку…