Возвращение ниоткуда

Почему стало вдруг так непроглядно? Ни обещанных звезд, ни неба над головой. Так темно не бывает. Словно заволокло все пеленой без вкуса и запаха. Или что-то случилось с внутренностью глаз? Никак было все-таки не понять, открыты они или закрыты, никакой разницы. Дергаются волосяные электрические козявки, не могут найти друг друга. За решеткой больничной ограды тарахтел автомобильный движок, горела под деревьями переносная фара, кричала роженица; там кто-то, оказывается, еще старался… но нет, снова темно. Непонятно, в какую сторону идти, все стороны одинаковы. Стены вокруг лишь угадываются. Прежде создававшие чувство укрытости и защищенности, теперь, снаружи, они ощущались, как угроза; в их бетонном и каменном веществе проявилась тяжесть, враждебная мягкой человеческой плоти.

Чья-то встречная рука дотрагивается до лица, дохнуло в рот перегаром и луком… — скорей в сторону, в спасительную темень, откуда вдруг выскакивал, заставляя отпрянуть вновь, хохот, хрип, визг, крик, детский плач, звон разбитого стекла, хлопок то ли бутылочной пробки, то ли выстрела — не удавалось найти укрытие, его и не могло быть здесь, на поверхности, уже готова была протиснуться, выдавиться из головы, наконец, и эта догадка, потому что искать надо было на самом деле вход, кем-то нарочно закрытый, спрятанный…

Лучик фонаря полоснул по глазам, как опасное лезвие. Увернуться, швырнуть чем-нибудь. Свет страшней темноты. Пусть никто тебя не видит, и ты не хочешь видеть никого. Попасть, свалить, услышать звон разбитого стекла, вопль досады и боли… Какая радость, какое облегчение!.. еще бы ногой в пах, и в зубы носком ботинка… А? Ты, кажется, готов узнать эту радость?.. или еще не дошло?.. сейчас дойдет, до всех начинает доходить…

Словно кто-то нашептывает внутри уха. Тень голоса. Дерганье мыслей, и ничего с этим не поделать, и не понять, что пугает больше: то, что само собой протискивалось из головы, как сквозь отверстия мясорубки, вместе с распирающей болью наружу, чтобы расползтись, раствориться в черном пространстве, смешаться со скрипом и хрипом, войти в чужие умы, или то, что отзывалось в ответ, возникало, твердея, из темноты, чтобы произойти с тобой.

Лицо вдруг натыкается на удар. Вспышка потрясения, как вспышка света, теплая жидкость в носу, липкое солоноватое течет по губам и по языку.

— Глянь, еще один… Ты кто?.. Говорить умеешь?

Горит автомобильная фара, вторая разбита. В открытом багажнике выставлено для обозрения привезенное тело. Ну вот, наконец-то одного захватили, выловили, не дали уйти. Вместо лица расползшееся, гнойно-красное, как на картинах художника Христофорова, а борода, как у него самого… нет, теперь уже не узнать, не удостовериться, кто это был в самом деле… Объясняющая все догадка вспыхнула вдруг мгновенно и ослепительно, только не получалось ничего сказать вслух, я не мог крикнуть, чтобы не трогали никого больше, все на самом деле просто, нужно только поскорей сдвинуться с места, вырваться из опустившегося на всех помрачения, а вход может открыться в любой момент сам собой где угодно, потому что в мире обнаружилась наконец кривизна, о которой прежде не умели или боялись догадываться — достаточно просто пойти по наружной поверхности, и поневоле окажешься внутри…

Липкое солоноватое течет по губам и по языку. Дергается, не может соединиться, перед глазами или в мозгу, который давно стал больше меня. Что вдруг случилось? Чей это топот нас настигает? Боль не просто внутри, а вокруг, крик, свист, плач, тебя тянет куда-то вместе со множеством тел — словно всасывает всех открывшейся впереди пустотой.

Сталкиваются друг с другом невидимые, слепые… Только бы не упасть — затопчут. Хотя уже и падать некуда. Тело не стиснуто — спрессовано с другими. Невозможно чувствовать себя отдельным, нет власти не только над направлением — над самим собой, над собственным дыханием, мыслями. Невозможно поднять руку, невозможно набрать в грудь воздуха для крика. Еще немного и задохнешься, но даже если в тебе вовсе не останется жизни, все равно тебя будет нести непонятно куда, зажав среди других таких же…

Негатив тишины — сплошной слитный крик, чернота — негатив сияния…

Но тут кто-то с силой, последним рывком выдергивает меня за руку на свободу, как в пустоту.

22. Момент истины