Возвращение на Землю

— А ну тебя, — огрызнулся Хэндрик, злясь, что я смываю прекрасные мысли с его головы. Правда, он сосредоточился на происходящем в зале. А обстановка здесь накалялась.

— Ваши исследования, господин Роббинсон, — вежливо произнес Тун, — показали, что марсианский грунт богат хлором, фтором, углеродом, водородом и другими компонентами, образующие ХФУ. И химики лаборатории уже продемонстрировали свое искусство в создании из этих элементов целых семейств различных хлорфторуглеродных молекул. Сейчас мы имеем технику и специалистов, которые смогут очень легко синтезировать газы и распылять в небе планеты. По нашим подсчетам, для того, чтобы началось потепление, потребуется не намного больше ХФУ, чем их ежегодный выброс в атмосферу — несколько миллионов тонн!

— Ого! — выдохнул пораженный зал. Такая цифра ошеломила многих ученых.

Тун как ни в чем не бывало продолжал:

— В первый год газы, добавленные в атмосферу, могут поднять температуру в среднем от минус семидесяти пяти до минус двадцати двух. Такая же разница температур между Антарктидой и Северной Канадой зимой. Теоретически в небо Марса можно выбрасывать почти неограниченное количество ХФУ, на практике же не все так просто. Ультрафиолетовое излучение Солнца разлагает на атомы молекулы хлорфторуглерода.

Для Земли этот процесс и хорош, и плох. Плох, потому что высвобождающийся хлор разрушает озон. Хорош, потому что сдерживает чрезмерное развитие парникового эффекта. Поэтому на Марсе нам следует создавать ХФУ с высокой способностью к поглощению тепловых инфракрасных лучей, но при этом устойчивых к ультрафиолетовому излучению. Но даже тогда нам постоянно придется добавлять в атмосферу ХФУ, так как часть их все равно будет разрушаться. На наше счастье, колонистам не придется исключительно самим обеспечивать потепление, так как при подъеме температуры до минус двадцати градусов должно начаться самостоятельное выделение другого парникового газа — СО2. кроме атмосферы и ледяных полярных шапок, он содержится и в грунте. В прежние, я имею в виду «теплые» времена, атмосфера Марса, возможно, содержала много СО2, а наши исследования показали, что марсианский грунт ими насыщен в достаточной степени. Так, ржаво-коричневый грунт активно поглощает углекислый газ и неохотно расстается с ним. Нами установлено, что выделение СО2 увеличивалось с ростом температуры.

Таким образом, по мере роста содержания этого газа в атмосфере Марса, грунт, работая вместе с ХФУ, вызовет цепную реакцию высвобождения еще большего количества молекул углекислого газа. Так будет продолжаться до подъема температуры выше точки замерзания. Здесь в атмосферу добавится третий ингредиент — водяной пар — благодаря таянию ледяных шапок, погребенных под грунтом льдов и вечной мерзлоты.

— А сколько времени необходимо для подъема давления до земного уровня и температур хотя бы выше нуля? — поинтересовался Роббинсон, причем произнес таким тоном, словно принимал вступительный экзамен у доктора Туна. Его дребезжащий голос у многих моих сокурсников (в том числе и у меня) вызывал спазмы в желудке, особенно когда он начинал массовый опрос.

— Точно трудно сказать, — пожал плечами Тун. — Если грунты, насыщенные СО2, хотя бы в половине лежат на поверхности планеты, то понадобится около столетия работы ХФУ. Для того чтобы прогреть грунты до полукилометра понадобится сто тысяч лет!

— Ого! — вновь воскликнул зал.

— Хочу отметить, господа, — подняв палец к верху, словно утверждал правильность теоремы, произнес Тун, — что проект в принципе осуществим. Вас же смущает неопределенность сроков — займет это время жизни одного человека или всего человечества на Марсе!

— Вопрос принципиален, сэр, — подал голос профессор Мальком Конгери, физик-энергетик. — Если это связано с далеким будущим, когда никто не может предсказать итогов нашего переобустройства планеты, то это одна позиция. А если можно дать гарантию, что хотя бы наши внуки смогут более-менее сносно жить на Марсе, то я готов рассмотреть все энергетические затраты данного проекта. Честно говоря, я не собираюсь пускать на ветер ресурсы станции, которые, как вам всем очень хорошо известно, не столь велики даже для расконсервации. А что говорить о глобальных идеях?

Я был согласен с мнением профессора Конгери, ведь сложность жизни на Марсе определялось наличием (точнее отсутствием) необходимого количества энергии. Мы экономили каждую калорию, каждый джоуль, поскольку хотели оттянуть идущую гибель. Конечно, наступит день, когда она явится, и мы не сможем противостоять ей. И, наверное, поэтому ученые без устали искали различные пути выхода из кризиса. В расчет принимались все идеи, даже безумные. В дискуссиях участвовали даже подростки и мы, студенты. Идея Туна, как видимо, была одной из таких гипотетических проектов колонистов. Но факт, что она обсуждалась на заседании Совета, говорил о серьезности намерений доктора.