Возвращение на Цветочную улицу

Эмоциональный подъем длился до позднего вечера, пока я не собралась ложиться спать. Я умывалась, и вдруг меня пронзила эта мысль. Беременность Кэрол внезапно и безжалостно напомнила, что у меня самой никогда не будет детей. Удар был таким резким и сильным, что я закрыла глаза и облокотилась о раковину. Задержав дыхание, я терпеливо ждала, когда утихнет боль.

Брэд сидел в кровати, подперев спину подушками, и читал. Коди уже два часа как спал. И слава богу, потому как я не хотела, чтобы сын видел меня такой.

Брэд всегда чувствовал мое настроение. Я только вошла в спальню, и он тут же почувствовал, что со мной что-то не так. Опустив книгу, Брэд взглянул на меня.

Чувствуя ком в горле, я подняла одеяло и молча забралась в кровать.

— Лидия, в чем дело?

— Я счастлива за Кэрол, — произнесла я дрожащим голосом. — Но сейчас мне в голову пришла эта мысль… Я не могу иметь детей. Да, я всегда это знала, это не какая-нибудь неожиданность… поэтому не знаю, почему мне сейчас так плохо.

— У нас никогда не будет детей, — мягко произнес Брэд. — Нам придется это принять.

Впервые я прошла химиотерапию и облучение еще в подростковом возрасте. В шестнадцать лет я узнала, что у меня не будет детей. Ни при каких обстоятельствах я не смогу забеременеть. Мы с Брэдом подробно все обсудили до того, как поженились. Мне казалось, я приняла это.

— У нас есть Коди, — мягко напомнил Брэд.

Я любила Коди всей душой. Лишний раз повторять это для Брэда не требовалось. И все равно мне было больно. Я чувствовала: в моих руках — пустота. В сердце — боль. Первый раз в жизни я осознала, через что пришлось пройти Кэрол, прежде чем у нее появился Камерон.

— Коди для меня как родной ребенок, — прошептала я.

— Да, но ты не была с ним, когда он был маленьким, — ответил Брэд, тем самым показав, что понимает мои чувства. — Ты хочешь ребенка? — тихо и мягко спросил он.

Я кивнула, чувствуя, как из глаз текут слезы.

— Мне хочется твоего ребенка.

Брэд обнял меня за плечи и поцеловал в макушку. Он пытался найти слова, которые меня успокоят. Больше всего мне хотелось быть уверенной, что Брэд любит меня, несмотря на мою физическую неполноценность. Если бы он женился на другой, то мог бы иметь второго ребенка. Но ему не повезло влюбиться в меня.

Я понимала, что выгляжу нелепо, но мне было все равно. Я хотела чувствовать ребенка — нашего ребенка, — как он растет и толкается в моем чреве. Но рак лишил меня этой возможности. Нечестно и неправильно. Я страдала, все больше утопая в жалости к себе.

— Я была бы хорошей матерью, — всхлипнула я.

— Ты уже прекрасная мать.

Брэд слез с кровати и принес из ванной несколько салфеток.

— Давай усыновим ребенка, — предложил Брэд, пока я вытирала слезы.

— Усыновим? — повторила я, словно никогда не слышала этого слова раньше. Разумеется, мы уже говорили об этом, но такая возможность всегда казалась мне чем-то нереальным.

Брэд ждал ответа.

— Ты хочешь усыновить ребенка? — спросила я.

— Хочу, если тебе это поможет, — ответил он искренне и легко.

— О, Брэд!

В тот момент я почувствовала особенный прилив любви к своему мужу. Однако я не знала, хочется ли мне того, что он предложил.

— Завтра утром мы можем начать обзванивать агентства по усыновлению. — Брэду и самому понравилось такое решение. — Временами я бываю очень проницательным, — пробормотал он, снова забираясь в постель.

— Я знаю, — ответила я, с любовью и благодарностью осыпая поцелуями его щеки и губы.

Муж взял мое лицо в руки и ответил поцелуем, который становился все глубже.

— Но это не значит, — прошептал он между поцелуями, — что мы должны бросить попытки… сделать ребенка.

— Конечно, — согласилась я, обнимая Брэда за шею и притягивая его к себе.

Мой муж — умелый любовник, и, пока мы двигались в унисон, нашептывая друг другу ласковые слова, я чувствовала его нежность и любовь каждой клеточкой своего тела.

А потом мы лежали в объятиях друг друга. Ранее я считала себя неполноценной. Но Брэд доказал мне, что как женщина я его вполне устраиваю, и от этого осознания я испытала гордость и необычайное удовольствие.

— Я хочу есть, — прошептал муж мне на ухо.

— Брэд! Как ты можешь думать о еде в такое время?

— Извини, ничего не могу поделать. Я голоден.

— Печенья не осталось.

В воскресенье я пекла для Коди печенье с арахисовым маслом. Но Брэд любил их не меньше Коди и тоже съел немало.

— Я сделаю бутерброд с арахисовым маслом и джемом, — сообщил он, отбрасывая одеяло и надевая халат. — Хочешь?

Сначала я хотела отказаться, но потом передумала.

— Да, звучит неплохо, — ответила я, выбралась из кровати и надела ночнушку.

Когда я пришла на кухню, Брэд уже нарезал хлеб и искал в шкафчиках арахисовое масло.

— Рядом с плитой, справа, — подсказала я.

Пока Брэд делал бутерброды, я разлила по стаканам молоко.

— Так мне завтра позвонить в агентство по усыновлению? — спросил Брэд.

— Я… я пока не уверена.

— Я вижу. — Брэд повернулся ко мне. — Прежде чем мы обратимся в агентство, мы должны быть уверены в своем решении.

— Дай мне немного времени подумать, хорошо?

— Конечно.

— Нам необходимо задать друг другу множество вопросов, — заметила я.