Возвращение на Трэдд-стрит

– Неудобно, – сказала я, позаимствовав одно из любимых словечек Нолы. Мы спустились по ступеням, что вели от тротуара вниз, и, перейдя улицу, ступили на тротуар перед величественными особняками с видом на гавань, которые я когда-то назвала ямами для высасывания денег. Нет, я по-прежнему считала старые дома чем-то вроде ям в земле, в которые их владельцы лопатами кидали свои кровно заработанные денежки, ибо, как бы сильно ни любили они старую архитектуру, скрипящие полы и деформированные двери, было невозможно отрицать, что эти монстры сродни парковочному счетчику в центре города, вечно алчущему притока звонкой монеты.

Но теперь, глядя на их элегантные фасады, на их выкрашенные в синий цвет козырьки над крыльцами и ящики с цветами на подоконниках, на их высокие окна с волнистым стеклом и высеченные вручную фронтоны, я ощутила течение времени и тяжесть лет, которым эти дома и их обитатели были свидетелями. В моем собственном доме я стала просыпаться от топота маленьких ножек, бегущих по коридору, и представляла, как дом улыбается. Это как кусок истории, который можно потрогать. Похоже, я наконец начала понимать, что мне пытался сказать мистер Вандерхорст.

Дойдя до череды домов в пастельных тонах, известных как Радужный Ряд, мы развернулись и зашагали обратно тем же путем, которым пришли. Мы обе молчали, и наши мысли крутились в такт нашим шагам. Тротуар был неровным, и я была вынуждена смотреть себе под ноги, а не на дома, что не мешало мне время от времени исподтишка заглядывать в окна, – вдруг я мельком увижу там привидение. Наконец я посмотрела на Софи и задумалась над тем, что она сообщила.

– Как, ты сказала, фамилия Шарлотты?

– Прингл. Шарлотта Прингл. А в чем дело? Ты слышала это имя раньше?

Я на мгновение задумалась.

– Да, я почти уверена, что слышала. Не помню где, но наверняка позже вспомню.

Мы подошли к павильону, с которого начали. К моему великому удивлению, я даже не запыхалась. Я села, а Софи порылась в рюкзаке и вытащила бутылки с водой. Одну она протянула мне, а себе взяла другую.

– Я не была уверена, что ты уже читала свой экземпляр, и подумала показать тебе на всякий случай свой.

Посмотрев через дно бутылки, я увидела воскресный выпуск «Пост энд курьер». И чуть не поперхнулась.

– Блин, и как я только забыла, что он вышел сегодня. Из-за беременности мои мозги превратились в кашу. – Я потянулся за газетой. – Что, все совсем плохо?

– Как беспристрастный наблюдатель, я бы так не сказала, но ты можешь слегка психануть. Это всего лишь одна колонка, поскольку они, похоже, одновременно печатают три статьи с продолжениями. Но есть хорошая фотка, где ты на кладбище.

Положив газету себе на колени, я пролистала ее, пока не нашла нужную страницу. Фото под заголовком демонстрировало меня во всей моей беременной красе. Мои волосы выглядели так, будто кто-то натер их воздушным шариком, чтобы они торчали во все стороны; брови сердито нахмурены. Они полностью вырезали Томаса, так и не поняв, что, оставив его на снимке, они тем самым спасли бы фото от его нынешней убогости.

– Зачем вообще они поместили сюда этот снимок? Чтобы люди меня ненавидели? – я прочитала заголовок и застонала. – «Невин Вандерхорст вещает из загробного мира».

На мгновение мне показалось, будто Сьюзи Дорф неким чудом сумела подслушать голос, разговаривавший со мной на кладбище Магнолии. Расправив страницу у себя на коленях, я начала читать:

«Дождливым и холодным утром во вторник по распоряжению коронера округа Чарльстон, по просьбе жителей Нью-Йорка, Ирэн и Джорджа Гилбертов, были эксгумированы останки Невина Вандерхорста. После нескольких месяцев судебных проволочек их претензии на статус наследников Вандерхорста могут получить подтверждение.

При эксгумации присутствовала нынешняя наследница Мелани Миддлтон. В выходящей в скором времени в свет книге уроженца Чарльстона и автора-дебютанта Марка Лонго “Похоть, жадность и убийство в Священном городе” мистер Лонго намекает на возможное вмешательство с “другой стороны”, что помогло мисс Миддлтон в достижении ее нынешнего статуса обладательницы дома.

Несмотря на нежелание давать интервью, мисс Миддлтон сказала во время эксгумации несколько слов в защиту своей позиции, заявив, в частности, что мистер Вандерхорст был добрым стариком, и она не стала разубеждать его, чтобы не огорчать его. Сказала ли она ему при этом, что видела в саду его покойную мать, этого мы никогда не узнаем, поскольку один из свидетелей не может нам ничего сказать, а другая – отказывается.

Отвечая на вопрос о мисс Миддлтон и ее привязанности к старым домам (в детстве она несколько лет жила в доме Приоло на Легар-стрит), друг ее семьи и писатель Джек Тренхольм ответил лишь, что “мисс Миддлтон редко делится своими мыслями и чувствами даже с самыми близкими ей людьми, включая ее самого”.

Ожидается, что сличение ДНК мистера Вандерхорста и останков, найденных в фундаменте его дома, займет несколько месяцев и результаты тестов будут объявлены только в начале года.