Возвращение на Трэдд-стрит

Я услышала скрежет шин. Джек резко свернул на больничную стоянку и затормозил у входа в отделение экстренной помощи. Продолжая сигналить и мигать фарами, машина моего отца проехала мимо, в сторону парковки для посетителей. Джек выскочил из кабины и открыл заднюю дверь к месту, где сидела я. Он наклонился и отстегнул мой ремень безопасности, но остался стоять.

– Ты все еще любишь меня? – спросил он.

Кожа на моем животе натянулась, а обе пары маленьких ручек и ножек, казалось, начали лупить меня изнутри, требуя ответа.

– Да, – прошептала я, а в следующий миг меня накрыла очередная схватка, лишившая меня способности притворяться и уходить от сложных вопросов.

Я закричала. Джек терпеливо поглаживал мою руку, дожидаясь, пока я остановлюсь.

– Отлично, – сказал он, погладив меня по щеке. – Это все упрощает. Я еще раз сделаю тебе предложение, но обещаю, что это будет последний раз. Я плохо переношу отказы. Сказать по правде, пока я не встретил тебя, у меня не было большого опыта по их части.

На моей коже выступили капельки пота, волосы прилипли к лицу. Мой толстый живот скрывали спортивные штаны для беременных и крашенный в технике батика топ-трапеция – подарок Софи, который я прятала, пока моя мать не обнаружила его, пытаясь одеть меня для поездки в больницу. Я ощущала себя персонажем из сцены в баре из оригинальной версии «Звездных войн», но без навороченного оружия. Ни в одной из своих школьных фантазий, когда я мечтала о предложении руки и сердца, я не представляла себе такой сценарий.

Его лицо было рядом с моим, его глаза – голубее, чем я их помнила.

– Мелли, ты выйдешь за меня замуж?

За его спиной на тротуаре возникла моя мать.

– Джек, может, ты все-таки подождешь, пока она не восстановит свои умственные способности?

– Абсолютно нет, – сказал он, сверля меня взглядом. – Пусть она хотя бы раз примет решение сердцем, а не головой.

Я прислушалась к голосу бабушки, очень далекому и очень тихому, но кристально чистому. Чем раньше ты поймешь, что тебе нужно, тем лучше. И тогда будь готова сражаться за это.

Несмотря на месяцы отрицания, внезапно все стало предельно ясно. Я поняла, чего я хочу и что мне делать. Между тем меня скрутила новая схватка, правда, на этот раз она началась со спины и постепенно двигалась вперед.

– Да, – прошептала я, а затем, почувствовав новую схватку, на всякий случай, если он не услышал меня в первый раз, крикнула: – Да!

– Отлично, – сказал Джек, как только боль отпустила меня. Он нежно поцеловал меня в губы и убрал прилипшие ко лбу волосы. – У меня в суде по делам наследства есть знакомый судья. Он будет в больнице в течение часа, чтобы мы успели получить лицензию. Я также позвоню пастору в церкви моих родителей, – он мой большой поклонник, – и пообещаю упомянуть его в моей книге. Позже у нас будет настоящая свадьба… если ты захочешь. – Он просунул под меня руки и, вытащив из фургона, понес в приемный покой больницы.

– Джек?

Он остановился. На его лице читалась тревога.

– Да?

– Ты должен помочь мне сохранить мой дом. Я не намерена сдать его без боя.

– С удовольствием, – сказал он, усаживая меня в кресло-каталку, которое привезла медсестра. – Мы с тобой хорошая команда, Мелли. Всегда и во всем.

Медсестра покатила меня в родильное отделение. Джек бежал рядом со мной. Я повернулась к нему, чтобы задать последний вопрос о полузабытых словах, сказанных за миг до того, как меня с рождественского спектакля увезла машина скорой помощи. Но меня скрутила очередная схватка, самая сильная из всех. Казалось, на меня налетел полузащитник весом в триста фунтов и выбил из моих легких последний воздух.

Боль поглотила меня, изменив мою реальность, и все потуги сохранить ясную голову и приличные манеры, вылетели в окно. Запрокинув голову назад, как визжащая гиена, я испустила пронзительный вопль, высказав то, что каждая рожающая женщина со времен Евы хотя бы раз подумала о мужчине, который обрек ее на эти муки:

– Это все ты, Джек Тренхольм! Ненавижу тебя!

И Джек, и медсестра на миг растерялись.

– Не обращайте внимания, – успокоила Джека медсестра, закатывая меня в лифт. – Они все так говорят.

– Спасибо, буду знать, – сказал он и, взяв мою руку, пожал ее. Двери лифта закрылись.

Чуть более суток спустя я сидела на своей больничной койке, а рядом со мной стояли две детские кроватки, одна с розовым одеяльцем, другая с синим. Мальчик, Джек-младший, уже обогнал свою сестру по части роста, веса, любви к моей груди и способности ставить рекорды продолжительности сна. Он не спал, только когда ел. Я еще больше встревожилась, когда Амелия сказала мне, что Джек был таким же.