Возвращение на Арвиндж

В апреле взвод наш на «точку» ушел, на мост Бахаракский, третий взвод сменить. Тогда там еще наша точка была, совместно с сарбозами, это уж потом ее целиком афганцам передали. Вот пришли на мост. А взводный наш, старлей, заменяться летом должен был, уже сто дней свои считал. Ему все по барабану, считай, служба кончилась, три месяца на точке отстоит, и домой ехать пора. Так что на службу он почти забил, дисциплину перевесил на Володьку. Но все было нормально, спокойно. Точка эта, Бахаракский-то мост, классная была. Это вам не Сарипульский, где вторая рота стоит, где обстрелы и все такое и нужно в оба глаза смотреть. А Бахаракский мост… До Крепости – километра полтора, стоим в центре договорного кишлака, самого спокойного во всей округе. Базар – три минуты дойти! Ночью всего трех часовых выставляли, а днем вообще одного. Он вроде дневального был. Мы там жили в здоровенной хибаре типа амбара. У него крыша плоская, а на ней небольшой сарайчик вроде нашего кубрика построен. В нем и жили, с удобствами, как здесь, в Крепости, – койки двухъярусные, тумбочки. А часовой внизу ходил, возле дверей амбара, а чаще просто сидел в теньке у порога. Короче, жизнь – лафа полная, как говорится, живи и радуйся. А впереди лето, фрукты всякие – черешни, абрикосы, персики прямо во дворе растут. Вишни и яблоки – только к реке спустись – заросли просто. И так на все лето мы должны были остаться. Мы, молодые, подумали, что в рай попали. Как раз туда, на мост, и стали присылать замену для наших дембелей. Да что я вам рассказываю, вот ребята сидят, они и меняли наших дембелей. Помните, Серега, Надир, Славик? Вы ж вроде тогда приехали с учебок?

Короче, сидим на мосту, не паримся. Май уже кончается, больше отправок до августа не будет. Затосковали наши дембеля.

Тут беда и свалилась. Как-то утром получили мы из Крепости приказ сниматься. Сперва не поняли, почему нас так рано меняют, ведь меньше месяца пробыли на мосту. Но потом глядим, что-то другое! Взводный приказал койки разобрать, собрать все манатки. ЗИЛ-131 подошел, мы загрузились и ушли с точки. Как потом оказалось, навсегда.

А в Крепости все носятся как ошпаренные. Слухи ползут самые невероятные, что будет полковая операция на все лето, что дембеля только после нее домой уедут. Это нам сразу сказали наши ребята с других взводов. Словом, ужас витал над Крепостью! Мы еще до конца поверить не могли, думали, может быть, все отменится. Но куда там! Уже через пару часов получаем экипировку, приказ подгонять снаряжение, готовиться к вылету в полк. Беготня, суматоха! А тут еще проблема. Из нашей роты в Крепости всегда только два взвода находилось одновременно, третий-то постоянно на мосту. Кубриков спальных, соответственно, тоже два, а в среднем – столовая. Короче, спать негде.

К ночи распихали нас по двум кубрикам. Мы попали в свой, правый, устроились по трое на двух кроватях. Ночью жара, духотища, народа в помещении как сельдей в бочке. Пытаемся заснуть, но куда там! Лежу я так, задремываю и тут слышу разговор тихий. Заинтересовался, кому ж еще не спится, глянул. Вижу, двое наших комиков, дембелей славных, сидят на подоконнике возле печки и тихо спорят. Прислушиваюсь, но не очень понимаю, о чем речь идет. Один возражает, другой настаивает, что фигня, мол, все нормально будет, все сразу в трубу уйдет, в дымоход, никто и не заметит. Что-то задумали. Вижу, порылись в барахле, достают какую-то трубку. А мы ж уже получили на складе всякую пиротехнику – дымы сигнальные, огни, ракетницы. Вот они, значит, дым достали, открыли дверцу печки, зажгли этот дым и сунули в печь. Что тут началось! Через пару секунд клубы повалили в кубрик, а через полминуты все было в дыму. Люди спрыгивали с верхних коек, хватали одежду, задыхались, кашляли от вонючего дыма, выскакивали на улицу. Дневальный под грибом, дал команду: «Тревога! Рота, подъем!» Прибежали из канцелярии офицеры, рота построилась. Ротный ходил вдоль строя полуодетых солдат, как тигр вдоль решетки своей клетки. Он был страшен. Безобидная шалость этих придурков – захотели, видишь ли, посмотреть, как дым будет валить, – обернулась серьезным залетом. Дымоход печки, по случаю лета и теплой погоды, был заложен, чтобы по вечерам в кубрике пищу не готовили. Дым, соответственно, полез в помещение. Ротный орал, что это диверсия, что кто-то пытался отравить половину роты перед важной операцией, что виновники пойдут под трибунал. Кричал он страшно, потом велел проверить людей. Сержанты стали считать народ, и тогда выяснилось, что не хватает Бабаева! Помнишь, Якуб? Послали людей в кубрик, посмотреть, не остался ли кто. Нет, никого там не было. Подумали, может, он на посту стоит, а может быть, в туалет ушел? Пока то-сё, глядим, елы-палы! Выплывает из кубрика Якубжон, шатается, пополам сгибается. Отравился! Потом оказалось, что его просто не заметили. Он такой маленький и легкий, что под ним сетка койки и не провисла вовсе, потому его и не нашли, даже когда во второй раз кубрик обыскивали.