Возвращение монашки

– Вот придурки! – проворчал тем временем парень. – Видно, самим хотелось, да не успели! – Ему удалось схватиться за ветку, и он медленно начал подниматься. – Нашли из-за кого драться, когда можно было в очередь! Подержали бы сучку, и всем бы досталось! – Ему удалось встать. Покачиваясь, он вышел на площадку перед кладбищем.

Ненависть в один миг захлестнула Лучано и, заклокотав в горле, перекрыла воздух и толкнула его вперед. Кулаки мгновенно налились яростной силой, перед глазами мелькнул непонимающий взгляд хмельных темно-шоколадных глаз. Он ударил парня в челюсть, вложив в удар все унижение оскорбленной дочери и всю боль своей исковерканной жизни. Энцио, кажется, даже не узнал его. Он упал как подкошенный, глухой звук стукнувшегося о землю тела громом отозвался в голове Лучано.

Мужчина всегда знал, что за Франческу готов убить, но, когда понял, что Энцио мертв, его охватило странное неожиданное опустошение, сродни тому, которое он испытал в далекой молодости, стоя перед Лаурой. Он поднял голову молодого парня: прямо под виском торчал острый булыжник, но крови не было.

Кому теперь что докажешь? Тем более это не была самооборона. Он отлично знал весь процесс расследования, следующий за обнаружением тела, и с ужасом понимал, что предстоит пережить Франческе, когда его объявят убийцей.

«Нет! Я не могу этого допустить!»

Он тут же заставил себя собраться. Внимательно прислушался – никаких шагов и посторонних звуков, все давно разошлись по домам.

Лучано молнией метнулся за пленкой, попавшейся ему по дороге перед домом Рози. Из машины захватил степлер, который накануне взял у Боссети, чтобы перетянуть кресло; надел рабочие перчатки и не забыл фонарь, всегда лежавший у него в багажнике.

Стараясь не двигать тело, он быстро нашел мобильник, с треском разломал его и вынул сим-карту. Как смог, разрушил и ее. Не потеряв ни одного кусочка, сложил все во внутренний карман куртки Энцио.

Лоб Лучано покрылся противной испариной, но профессиональная подготовка давала о себе знать. Отгоняя посторонние мысли и сосредоточившись только на конечной цели, он быстро упаковал тело, закрутив его в три слоя, и закрепил степлером концы пленки, понимая, что даже завернутый труп тащить по земле ни в коем случае нельзя. Затем взвалил страшную ношу на плечи и вошел на кладбище. Напрягаясь под тяжестью груза, Лучано, как только мог поспешно, двинулся вглубь по плиточной дорожке. Каждый шаг громом отдавался в мозгу, кровь шумела в ушах.

Оставалось открыть печной зал крематория. Первая решетчатая дверь была закрыта на обычную задвижку, но следующая деревянная на ключ. Зная островные привычки, Лучано был уверен, что замок здесь самый простой. Он сильно устал и дышал прерывисто: тело Энцио неимоверно давило на плечо.

Что же делать?! Но труп нельзя положить, обязательно останутся какие-то фрагменты, которые наведут на след. Он порылся в карманах брюк – ничего подходящего. Кровь начала бить толчками, ноги подрагивали.

«Как же я сразу не подумал, что понадобится что-то тонкое и острое!»

Он судорожно перебирал в памяти содержимое своей куртки.

«Есть!» Он вспомнил, что во внутреннем кармане лежали права, прикрепленные толстой скрепкой к удостоверению личности. Но вытащить их оказалось не так просто. Боясь потерять равновесие и уронить тело, Лучано достал документы и отцепил скрепку. Капля пота прокатилась по лбу и, попав в уголок глаза, защипала, перекрыв видимость. Не отпуская жуткую поклажу, он частично разогнул металлическую проволоку и засунул ее в замочную скважину, нащупывая нужное положение.

Подергал дверь – ничего. Попробовал повернуть проволоку еще раз и дернул – с тем же результатом. Вторая капля защекотала лоб, но зацепилась за бровь. Лучано сжал челюсти и привалился к стене крематория. Задрав подбородок вверх в желании остудить лицо, он уперся взглядом в скорбное беззвездное небо, оглушавшее своим спокойствием. Вновь вставив проволоку, он осторожно нажал – она провернулась, негромко щелкнув. Затем надавил на дверь. Она беззвучно открылась, как будто давно поджидала его, и впустила в черноту зала.

Положив тело в дальний угол за стену, Лучано тихо вышел, понимая, что ему придется вернуться и завершить начатое…

Возможность представилась на следующую ночь. Всю Искью затянуло густым тяжелым туманом, и Лучано подумал, что сама природа помогает ему.

Он промучился весь день, зная, что еще не поздно поступить иначе, но к вечеру, когда сквозь белую муть было не разглядеть пальцев собственной руки, он вышел из дома. Больше всего на свете Лучано боялся, что Франческа возненавидит его.

– Я сделаю все, чтобы защитить свою дочь и остаться для нее самым лучшим в мире! – приговаривал он, садясь в машину и убеждая самого себя, что другого выхода нет.

Обхватив руль и склонив голову, он просидел так несколько часов и, когда туман превратился в мягкий сыр, двинулся наконец с места.