Возвращение монашки

Со стороны дороги послышался шум заводимого мотора. Так, значит, он тут и машину недалеко оставил, подумал Джованни. Конечно, в таком тумане, густом, как молоко, ее можно легко спрятать. Автомобиль прошуршал шинами по асфальту и удалился. Гарь еще чувствовалась, и Джованни, поколебавшись, скрипнул калиткой, войдя внутрь.

Медленно двигаясь, он шел на запах. Из рыхлой мути вырастали кресты, причудливые часовенки и старинные склепы; нечеткие огоньки лампад двоились и плыли. Ощутив под ногами мягкую почву, Джованни понял, что свернул с центральной дорожки. Почти на ощупь он обошел высокую мраморную доску и сразу наткнулся на выплывший из тумана крест. Он, который знал здесь каждую кочку, не понимал, в какой части кладбища сейчас находится: все предметы как будто обрели новую нереальную форму и, неожиданно появляясь из белой мглы, наводили на Джованни страх и тоску. Стояла пронзительная тишина, и только недавно вылезшая трава, уже скошенная им, шуршала под подошвами.

«Зачем я сюда пошел ночью? Надо было до утра подождать!»

Он чуть было не стукнулся о возникшую перед ним часовню и дотронулся рукой до покрытой изморосью стены. Ледяной холод и ужас пронзили его. «Где я?! В какой стороне?!» Он огляделся. Совершенно незнакомые очертания строений проглядывали сквозь ночной промозглый туман, настороженно подмигивали размытые язычки лампадок. Джованни сделал еще пару шагов. Лохмотья пелены расступились, и он оказался перед дверью крематория.

Джованни не понимал, что им двигало, но поднялся по ступенькам и дернул задвижку решетчатой двери. Издав пронзительный металлический визг и как будто царапнув его по сердцу, она открылась. Он толкнул следующую деревянную дверь. Закрыта, с облегчением констатировал он. Но все никак не решался уйти и надавил на нее рукой еще раз. Вдруг она поддалась и открыла черный проход. Он шагнул в печной зал и сразу почувствовал тепло.

На ощупь Джованни двинулся вперед и тут же больно ударился о тележку. Потрогал поверхность – слава богу, на ней ничего не лежало, она была сухой и гладкой. Пробрался к дверке печи, открыл глазок – среди черного пепла то там, то здесь вспыхивали красные тлеющие искорки.

На обдумывание происходящего сил уже не было. Вернувшись в парокию, так толком ничего и не поняв, Джованни мигом заснул.

Об исчезновении Энцио тогда еще никто не заявлял, и, повинуясь чувству уважения к человеку, спасшему его когда-то из-под завала, Джованни помалкивал. Ощущение нехорошего осталось, но он уже свыкся и старался не думать об этом. Но когда по неаполитанскому телевидению он увидел объявление о пропаже Энцио и когда весь остров охватила лихорадка расследования, а Искью заполонили журналисты, только тогда он повесил замок на крематории и выбрал обет молчания.

Глава 27

– Привет! Отец дома? – вошедшие Боссети и Борго старались держаться непринужденно.

– Добрый день! Пап, к тебе пришли! – крикнула Франческа, не отходя от мойки, в которой ополаскивала чашки.

А она-то думала, что все закончилось! Ну что им опять надо?! Руки, державшие посуду, перестали слушаться, и девушка чуть было не выронила кофейную чашечку.

«Зря мы вдвоем приехали, – вдруг пожалел Мауро. – А если он сейчас через окно своей комнаты выпрыгнет?» Но начальник полиции держался совершенно уверенно, его спокойствие передалось и Борго.

Через минуту к ним вышел Лучано. Его лицо заметно осунулось и постарело, плечи опустились, походка стала шаркающей. Борго еле узнал его. Разве может человек так измениться за несколько дней?!

– Иди погуляй или к Грации сходи, – не здороваясь с пришедшими, обратился он к дочке.

– Но… – хотела возразить Франческа.

– Никаких «но»! У нас тут свои дела, – твердо сказал Лучано и сел за стол. – Оставь ты эту посуду в покое! – Он сложил тяжелые кисти в замок.

Глядя на его сильные усталые руки, лежащие на столе, Борго вспомнил, сколько людей ими спасено.

«Не верю! – опять пронеслось у него в голове. – Не могу поверить!»

Хлопнула входная дверь, Франческа ушла.

Эта история имеет далекие корни, когда Лучано, еще не обремененный заботами, бесшабашным пареньком носился по Искье, дружил с Карло и мечтал стать пожарным.

Лучано влюбился сразу и бесповоротно, вмиг осознав, что это навсегда. Как ни посмеивались над ним взрослые, утверждая, что это еще мальчишество и все сто раз поменяется, как ни ухмылялся Карло, говоря, что девчонок полно и есть и получше, он знал, что изменить ничего нельзя и это его единственная настоящая судьба и любовь.