Возвращение Матарезе

– Piacere, signore, мы бедные крестьяне, живущие в горах под Белладжио, – заговорил тот, что справа. – Мы пришли, чтобы отдать дань памяти великого дона Карло, который по праздникам всегда щедро одаривал наши семейства.

– Он умер несколько недель назад. Что-то вы припоздали.

– Мы не смели прийти сюда, когда здесь было так много важных людей, – подхватил тот, что слева. – Синьор, можно нам внести корзины? Они довольно тяжелые.

– Оставьте их здесь! В доме и так уже слишком много цветов, замучаешься поливать все.

– Синьор, откройте свое сердце, – добавил тот, что справа, заглядывая за спину высокомерному слуге.

– Нет!

– Как тебе угодно.

Этот же телохранитель внезапно прыгнул вперед и, схватив слугу за плечи, с силой согнул его пополам, одновременно ударяя в лицо коленом правой ноги. Обливаясь кровью, слуга повалился на пол, теряя сознание. Люди Тогацци быстро оттащили тело в соседнюю комнату, закрыли дверь и начали быстрые, но тщательные поиски. В библиотеке они обнаружили горничную; в строгом платье с передником, она сидела, развалившись в кресле, листая энциклопедию и разглядывая в ней картинки.

– Scusi, signori![103] – поспешно воскликнула она, вскакивая с кресла. – Нам сказали, – продолжала она по-итальянски, – что, после того как мы закончим все дела, нам можно будет немного отдохнуть и расслабиться.

– Кто вам это сказал?

– Его высокопреосвященство господин кардинал, синьоры.

– Кто еще дома?

– Кардинал Паравачини, синьор Росси и…

– Синьор Росси? – прервал горничную тот телохранитель, который расправился со слугой при входе. – Он священник?

– Боже милосердный, синьор, нет! Синьор Росси по несколько раз на неделе приводит сюда женщин, и все время разных. Он просто кобель. Из уважения к кардиналу синьор Росси отсылает женщин домой рано, еще затемно.

– Кто еще есть в доме? – спросил второй телохранитель Тогацци. – Насколько я понял, есть еще кто-то.

– Да, Бруно Давино. Он отвечает за безопасность поместья.

– Где он сейчас?

– Почти все время синьор Давино проводит на крыше, сэр. Там есть навес, защищающий от солнца. Синьор Давино утверждает, оттуда видны озеро и все ведущие к нему дороги. Он называет это своей сторожевой вышкой.

– Пошли наверх, – сказал первый телохранитель.

– Che cosa? – вдруг послышался из дверей крик.

Обернувшись, телохранители увидели крупного, широкоплечего мужчину с лицом, искаженным в ярости.

– Я видел, как вы, два жалких червя, тащились сюда по дороге, но я не видел, как вы отсюда выходили! Почему вы до сих пор здесь?

– A spiacente, signore,[104] – ответил второй телохранитель. Подняв руки ладонями вверх, он медленно направился к охраннику, продолжая жалобным голосом: – Мы принесли цветы, чтобы почтить память великого дона Карло…

Продвигаясь вперед, он оказался перед охранником, заслоняя собой своего товарища. Этот прием был отработан до совершенства. Первый телохранитель сунул руку в карман и быстро выхватил пистолет с глушителем. Как только его товарищ, продолжая двигаться, открыл застывшего в дверях охранника, он один за другим сделал два убийственно точных выстрела. Сраженный наповал, глава службы безопасности рухнул на пол.

Горничная попыталась было закричать; второй телохранитель Тогацци в два прыжка подскочил к ней и одной рукой с размаху зажал ей рот, а другой ударил в солнечное сплетение с такой силой, что весь воздух тотчас же вышел из легких, оборвав звук. Достав из кармана моток тонкой веревки и плотную изоленту, он связал горничную и заклеил ей рот.

– Она никуда не денется.

– Все чисто, – сказал первый телохранитель. – Здесь больше никого нет. Можно продвигаться на следующую позицию.

Вторая машина остановилась. Скофилд и Тогацци, выйдя из нее, направились через лес, так быстро, как только позволяли их старческие ноги. Машина с выключенным двигателем проехала дальше и, свернув с дороги, оказалась на лужайке слева от огромного особняка, невидимая тем, кто находился на борту яхты. Третий и четвертый телохранители, выйдя из машины, бесшумно прошли по траве к входным дверям. Прокравшись вдоль стены дома на юг, они остановились, достигнув открытого пространства. Каждого, кто шагнул бы на эту лужайку, тотчас же заметили бы с палубы яхты. Допустить это было нельзя, поскольку цели находились на яхте и требовалось отрезать все пути отхода. Вот почему машина первых двух телохранителей дона Сильвио осталась справа от особняка, в десяти шагах от вымощенной кирпичом дорожки. Нападающие взяли врага в клещи, перекрывая фланги.

Такая тактика применялась по двум причинам. Первым и главным соображением было то, что точная численность неприятеля оставалась неизвестна. Не было никаких способов установить, с каким количеством врагов придется иметь дело. Кроме того, нельзя было исключать вероятность того, что кардинал Паравачини, заметив людей Тогацци, немедленно уничтожит доставленные из Барселоны материалы, скорее всего предав их огню. Поэтому ключевым моментом было не дать никому ускользнуть; не менее важную роль играл и фактор внезапности.