Возвращение любви

— Хочу виски. Я не часто себе позволяю, но сейчас хочу выпить.

Лори остановила машину возле ирландского паба, существующего с давних времен. Майами вообще удивительный город. Рядом был испанский ресторан, где кубинцы и другие латиноамериканцы привыкали есть сосиски с картофельным пюре и ветчину с капустой. Во многих ресторанах меню было на английском, французском, испанском языках, а в некоторых — и на португальском, специально для туристов из Бразилии.

— Привет, Мики, — обратился Грампс к своему приятелю-бармену. — Налей мне виски. А моей девушке… Понимаю, ты за рулем, но, думаю, можешь выпить одну порцию. Чего ты хочешь?

— А мне пиво «Гиннесс», Мики. Большую кружку.

— Понял. Виски и пиво.

— Теперь придется ждать минут десять, — пробормотал Грампс, подмигнув внучке. — Мики тоже выглядит как покойник, да?

— Грампс, что ты говоришь! — ужаснулась Лори.

— Девочка, ты же об этом подумала в машине. Тебе казалось, что я сплю, а я видел, как ты смотрела на меня, видел твои глаза. У меня сердце разрывалось от твоих страданий.

— Я не страдала.

— Моя близкая смерть мучает тебя. Я прожил чертовски хорошую жизнь. Сейчас ты, твои братья Эндрю и Джош, твои родители, прочие дальние родственники пытаетесь скрыть от меня правду. Да, я еще не умер, но умираю. И в этом нет ничего ужасного, девочка, я готов предстать перед Создателем и не желаю, чтобы ты сильно огорчалась.

Мики обслужил их гораздо быстрее, чем предсказывал Грампс.

— Рад, что ты вернулась, Лори, — искренне сказал он. — Все годы этот старик только и делал, что с гордостью рассказывал о тебе. Я говорю правду, девочка.

Лори кивнула, поскольку не могла говорить.

— Она роняет слезы в пиво, — объяснил приятелю Грампс. — Никак не смирится с тем, что я умираю.

— Обещаю, мы устроим тебе шикарные поминки, — проворчал Мики и удалился.

— Грампс, я не хочу, чтобы ты…

— Лори, если тебе обязательно надо кого-то жалеть, то жалей свою подружку Элеонору. Вот действительно трагедия. А если ты меня любишь, то говори со мной откровенно, а не как со старым болваном, который ничего не понимает.

— Я не хочу, чтобы ты умер, — тихо сказала Лори.

— Всегда тяжело терять тех, кого любишь, поэтому я и не буду особенно торопиться, — улыбнулся дед, и она выдавила ответную улыбку. — И никаких разговоров за моей спиной, — предупредил Грампс.

— Никаких.

— Помоги мне хоть как-то успокоить твою мать.

— Это будет сложно.

— Да, Глория — прекрасная невестка, всегда любила меня как родного отца. — Грампс поднял стакан. — За твою мать.

— За маму. Она довольно своенравный человек, но истинная леди.

Грампс усмехнулся и сразу помрачнел.

— Знаешь, она беспокоится за тебя. Считает плохим знаком, что ты вернулась именно в тот момент, когда убили твою школьную подругу. Конечно, останься ты в Нью-Йорке, трагедия не стала бы менее ужасной, но все же ты была бы в стороне от нее.

— Маме не следует беспокоиться за меня.

— Она здорово изменилась после гибели Мэнди Олин и обвинения Шона Блэка в ее убийстве, А ты улетела в Англию, она не смогла тебя остановить, потом мы получили свадебную фотографию, на которой твой муж выглядел грустным и больным. По виду человека можно определить, что он уже не жилец.

— Грампс…

— Ладно, не будем об этом. Ты лишь должна понять, что твоя мать здорово изменилась. По ее мнению, она вынудила тебя выйти замуж за того англичанина, винит себя за твой неудачный брак и за то, что ты осталась вдовой. Поэтому ее позиции в оценке людей с тех пор значительно смягчились.

— У меня все в порядке, я счастлива.

— А Шон Блэк?

— У него тоже все хорошо.

— Надеюсь. Ему тоже досталось в жизни, да и сейчас положение у него двусмысленное. Он вернулся в город, и тут же убивают девушку из вашей школьной компании. Честно говоря, другой на его месте уехал бы обратно в Калифорнию. Но вряд ли он так сделает. И главным образом из-за тебя.

— Грампс, у него здесь дела, я тут ни при чем.

— Ты действительно в это веришь? Ладно, посмотрим. С удовольствием поговорю с ним сегодня вечером. Парень всегда мне нравился.

— Он хороший друг, — улыбнулась Лори.

— И не более того?

— Не знаю. Многое в прошлом разделяет нас.

— Пожалуй, тебе следует поговорить с ним о прошлом.

Она изумленно уставилась на деда. Тот всегда знал слишком много.

Грампс улыбнулся, он не ждал от внучки ответа на свое предложение.

— Я еще не умер, поэтому не оплакивай меня, пока я не скажу, что уже пора. До смерти мне надо еще убедиться, что у тебя все в порядке.

— Спасибо.

— Ну, что скажете?

Шону нравилась Гиллеспи, но, похоже, у нее имелась привычка все драматизировать.

— Обожженные кости, — ответил Шон.

— Но вы сможете определить что-нибудь еще? Сможете после исследования рассказать о человеке, которому они принадлежали?

— Смогу. Вы, наверно, это и так уже знаете.

— Просветите меня. Обожженные кости усыхают, правильно?

— Правильно. Но далее в этом случае я все равно могу определить, мужские они или женские к приблизительный возраст. К тому же череп в довольно хорошем состоянии, и художник-криминалист сможет воссоздать лицо.

— Ладно, работайте, а я вас оставлю.

Гиллеспи вышла, закрыв за собой дверь.