Возвращение короля

Из Дунгарского лагеря утром туманным
С доблестным войском сын Фингла скакал.
В Эдорас он прибыл, столицу Рохана,
Старый град рохирримов во мгле лежал.
Не блестели крыши Двора Золотого,
Феоден прощался с вольными людьми,
Со своим Дворцом и своим престолом,
С пиршественным залом и лошадьми.
Взял он с собой непреклонную верность,
Позабыл о страхе, печаль прогнал с лица.
Судьба позвала Короля Феодена,
Свой долг он выполнил до конца.
Пять ночей и дней вперед он ехал,
За ним на восток дети Эорла шли:
Лесом Фириэн, степью Анориэна —
Шесть тысяч бойцов Рубежной земли.
Рок привел их в Мундур могучий,
Великую твердыню морских Королей.
Миндоллуин окутали грозные тучи,
И горела трава Пеленнорских полей.
Там коней и всадников Тьма поглотила,
Затих навеки топот копыт.
Многим судьба там глаза закрыла,
Лишь песня теперь о них говорит…

Король въезжал в Эдорас в полдень, но Тьма плотно закрыла небо. Весь мир в ней потонул. Феоден почти не задержался в столице, лишь добавил к своему войску несколько десятков всадников, не успевших явиться к Смотру. После трапезы перед самым Походом Феоден милостиво пожелал своему оруженосцу счастливо оставаться. Мерри попытался еще раз уговорить Короля взять его с собой в Поход.

— Я же сказал тебе, что впереди дорога, с которой твой Корешок не справится, — ответил Феоден. — И что ты сможешь сделать в битве, которая произойдет на полях Гондора, мой храбрый Мерриадок, хотя у тебя есть меч и смелое сердце!

— Никто заранее не знает, что окажется нужным в бою, — ответил Мерри. — Но зачем же ты взял меня в оруженосцы? Разве не для того, чтобы я всегда был при тебе? Я не хочу, чтобы в песнях пели про то, как меня оставили дома!

— Мне доверили твою жизнь и твою судьбу, — ответил Феоден. — Ни один из моих воинов не может взять лишний груз на седло. Если бы битва была здесь, у наших стен, то кто знает, может быть, и ты совершил бы подвиги, достойные прославления в песнях; но отсюда до Мундура, столицы Денэтора, сто гонов и два. Это мое последнее слово, Мерриадок.

Мерри поклонился и, расстроенный, отошел. Оставалось только смотреть, как готовится к Походу войско.

Люди подтягивали подпруги, проверяли седла, поглаживали взволнованных лошадей. Некоторые тревожно смотрели на небо. Вдруг к хоббиту незаметно подошел воин и шепнул:

— У нас говорят: «Где воли хватит, пусть найдется».

Мерри посмотрел ему в глаза и узнал молодого солдата, который утром привлек его внимание.

— По твоим глазам я вижу, что ты хочешь ехать туда, куда отправляется Король Рубежного Края?

— Да, — признался Мерри.

— Значит, поедешь со мной, — сказал молодой всадник. — Я посажу тебя в седло и прикрою плащом, пока мы не отъедем далеко в степь, где станет еще темнее. Нельзя противиться такому сильному желанию, как твое. Ничего никому не говори и иди за мной.

— Спасибо тебе, спасибо от всего сердца, — сказал Мерри. — Но назови мне свое имя.

— Ты его не знаешь? — тихо спросил всадник. — Можешь называть меня Горедар.

Вот так вышло, что когда Король Рохана выступил в дальний Поход, за ним поехал хоббит Мерриадок на одном седле с Горедаром, а рослый серый жеребец Вихрь даже не почувствовал лишнего груза, ибо сам Горедар, ловкий и стройный, был невысок и весил меньше среднего воина.

Поскакали в полумрак навстречу Тьме. На ночь разбили лагерь в густом лозняке недалеко от впадения Ледянки в Реку Энтов, в двенадцати гонах от Эдораса.

На рассвете поскакали дальше по степи, потом по заболоченной низине. К середине дня справа показался массив Фириэнского леса на холмах под горой Фириэнат, пограничной вершиной Гондора, слева тонули в тумане приречные болота.

Время от времени к войску на всем скаку подъезжали одинокие всадники, чтобы доложить Королю то о нападении на восточные границы, то о банде орков, вторгшихся в пределы страны с Приречного Нагорья.

— Вперед, вперед! — кричал Эомер. — Сейчас не время оглядываться по сторонам. Болота прикроют нас с фланга. Нельзя терять ни минуты. Вперед!

Король Феоден покинул свое королевство, удалялся от него с каждой милей, не сворачивая с дороги на юго-восток. В стороне остались Каленхед, Мин Риммон, Эрелас, Нардол. Но огни на вершинах успели погаснуть. Земля была серой и тихой, только по мере того, как войско продвигалось, мрак густел, а надежда в сердцах слабела.