Возвращение короля

Весна принесла ему исполнение самых смелых желаний. Деревья, им посаженные, принялись и росли так буйно, словно спешили за год вырасти лет на двадцать.

На зеленом лугу перед Торбой-на-Круче поднялось стройное деревце с серебристой корой и продолговатыми листьями. Уже в апреле оно покрылось золотыми цветами. Это оказался настоящий мэллорн, и ему дивилась вся округа. С годами он стал высоченным красавцем и широко раскинул мощные ветки. Гости приезжали издалека, чтобы на него посмотреть, — это ведь был единственный мэллорн к западу от Мглистых Гор и к востоку от Гавани, и более красивого дерева, наверное, в мире не было.

1420-й год в Хоббитшире вошел в историю как год небывалого урожая. Необыкновенное лето распустилось пышным цветком после печальной зимы и оставило яркий след в невыразительной череде лет, катящихся над этими землями смертных в Средиземье. Солнечных дней было много, дождь проливался только в нужное время и в нужном количестве; во всем чувствовалось дыхание свежести, красоты и чистой радости — все пышно росло и наливалось животворной силой. Дети, зачатые или рожденные в этом году — а было их множество — рождались красивыми и крепкими, и у большинства из них были пышные золотистые волосы, что у хоббитов до сих пор считалось большой редкостью. Овощи и фрукты так уродились, что хоббитята буквально купались в клубнике со сметаной, а слив и абрикосов ели столько, что из их косточек строили в траве целые пирамиды, и никто не заболел. Все были довольны, кроме косарей, которые потом косили траву в садах.

В Южном Уделе лозы гнулись от тяжелых гроздьев; трубочным зельем к осени оказались завалены все склады, зерно не вмещалось в амбары, а ячмень так удался, что хоббиты надолго запомнили пиво урожая 1420-го года, и оно даже вошло в поговорку. Через поколение можно было в каком-нибудь трактире услышать, как почтенный хоббит, опрокинув заслуженную кружку, ставит ее на стол с довольным вздохом: «Хорошо! Ну просто как в четыреста двадцатом!»

Сэм сначала жил вместе с Фродо у Норкинсов, но как только была отстроена Новая Улица, переехал туда вместе со своим Стариком. Кроме собственных дел, он не только руководил восстановлением и обновлением усадьбы Торбинсов на Круче, но часто ездил по всему Хоббитширу. Всю первую половину марта его не было дома, и он поэтому не узнал о болезни Фродо. Тринадцатого марта старый Норкинс нашел Фродо в постели. В руке больной крепко сжимал белый камень, который теперь всегда носил на шее на цепочке, и, казалось, бредил.

— Сгинуло навсегда, — шептал он. — Все пропало… Пустота и Тьма…

Кризис прошел, Фродо поправился. Когда двадцать пятого Сэм вернулся, он уже был на ногах и ничего другу не сказал. Как раз к этому времени была окончательно приведена в порядок Торба. Мерри с Пипином привезли из Кричьей Балки старую мебель, чтобы усадьба снова выглядела, как раньше. Фродо наконец вернулся в родной дом и спросил Сэма:

— А ты когда ко мне переедешь?

Сэм слегка смешался.

— Если не хочешь, я, конечно, не буду настаивать, — продолжил Фродо, — но твой Старик ведь остается ближайшим соседом, все спокойно, и вдова Хрумо за ним прекрасно ухаживает.

— Дело не во мне, — ответил Сэм, краснея.

— А в ком?

— Да в Рози, Рози Норкинс, — сказал Сэм. — Девочка, оказывается, очень переживала, когда мы ушли в Путешествие. Я это понял, когда вернулся. Но тогда, как вы помните, не до объяснений было. Потом я молчал, потому что надо было сначала сделать всю эту работу. Сейчас я ей только намекнул, что у меня на сердце, а она так и выпалила: «Год зря потратил, чего же еще ждать?» Я ей, конечно, ответил, что не зря, но я же понимаю, что она имела ввиду. Сейчас вы меня будто надвое разрываете.

— Понимаю, — сказал Фродо. — Ты решил жениться, и со мной тоже расставаться не хочется. Так ведь нет ничего проще! Сэм, дорогой мой, женись поскорей и переезжай ко мне вместе с Рози. В Торбе места всем хватит, можешь самую большую семью разводить!

Вот так случилось, что Сэм Гэмджи, взяв в жены Рози Норкинс, весной 1420 года (этот год еще знаменит множеством свадеб), переехал с ней в Торбу-на-Круче. Сэм считал это для себя великим счастьем, а Фродо казалось, что счастье выпало ему: во всем Хоббитшире теперь не было хоббита, окруженного более нежной заботой.

Когда все было отстроено и организовано, намеченные планы воплощались в жизнь, Фродо мог спокойно отдыхать, писать и приводить в порядок чужие записи. В День Середины Лета на Свободной Ярмарке он снял с себя обязанности Бургомистра и последующие семь лет на всех официальных банкетах во главе стола снова восседал представительный Вилли Белоног.