Возвращение короля

Так Фарамир, Эовин и Мериадок оказались в госпитале. Уход за ними был очень хорошим. Хотя немало знаний со времен расцвета Гондора было потеряно, все же здешние целители хорошо справлялись со многими ранами и болезнями. Но сейчас ни их искусство, ни их знания не помогали, ибо людей поражала болезнь, от которой не было исцеления. Ее назвали порождением мрака, потому что причиной этой болезни были назгулы. Те, кого они поразили, впадали во все более глубокий сон, их сковывало молчание и смертный холод, и они умирали. Целители сразу поняли, что невысоклика и воительницу из Ристании тяжело поразила именно эта болезнь. Сначала они еще говорили, что-то шептали сквозь сон, и целители прислушивались к их словам, надеясь отыскать в них ключ к болезни. Но больные все дальше уходили во тьму беспамятства, и когда солнце начало клониться к закату, лица Мерри и Эовин стали землистого цвета. Фарамира же, напротив, снедал лихорадочный жар, и его ничем нельзя было унять.

Гэндальф озабоченно переходил от одного к другому, а целители рассказывали ему все, что слышали. День уходил, великая битва все продолжалась с переменным успехом, а маг все выжидал и не мог покинуть больных. Когда в небе разлились краски заката, стоявшим рядом показалось, что лица больных порозовели. Можно было подумать, что болезнь отступает, но это была обманчивая надежда.

Тогда Иорет, старшая из служительниц госпиталя, со слезами посмотрела на Фарамира и сказала: – Горе, если он умрет. Но его не спасти. Только древние вожди, исцелявшие силой прикосновения, могли бы помочь ему. Если бы явился такой вождь...

Гэндальф прервал ее. – Иорет, люди надолго запомнят твои слова. В них есть надежда. Может быть, такой вождь уже здесь, в Гондоре. Разве ты не слышала, что говорят в Городе?

– Мне было не до слухов, – сварливо ответила Иорет. – Для меня самое важное, чтобы больных не тревожили.

Гэндальф поспешно вышел. Закат угасал, и серый, как зола, вечер спускался на холмы и равнины.

В это время Арагорн, Эомер и Имрахиль в окружении своих воинов приближались к Городу. У Ворот Арагорн оглянулся и сказал:

– Посмотрите, как полыхает закат! В эти дни все выглядит значительным. Старое уходит, приходит новое. Может быть, мы стоим на рубеже двух эпох. Страной и Городом долго и славно правили мудрые и сильные люди, и хотя мои права вам известны, я не хочу входить непрошенным.

Война не кончена, нельзя давать повод смутам. Я отказываюсь предъявлять какие бы то ни было права до победы. Если правитель захочет видеть меня, мой шатер будет стоять здесь.

Эомер пылко возразил ему: – Вы уже подняли знамя древних вождей. Все видели Звезду Исилдура. Вас ждут. Неужели вы хотите обидеть людей пренебрежением?

– Нет, – ответил Арагорн. – Но я считаю, что время еще не пришло и не хочу ссориться ни с кем, кроме Врага и его слуг.

Имрахиль согласился с ним. – Ваши слова разумны. Правитель Денетор мой родич. Мне хорошо знакомы его упорство и гордость. А сейчас к тому же он потрясен потерей сразу двоих сыновей. Но все же мне не хотелось бы оставлять вас перед дверью, как просителя.

– Ну, какой я проситель? – улыбнулся Арагорн. – Я веду отряд Следопытов. Они не привыкли к городам и каменным домам. – С этими словами он приказал свернуть знамя и отдал его на хранение сыновьям Элронда. Они попрощались. Имрахиль и Эомер отправились в Цитадель к правителю. Но в тронном зале его не было. Там на возвышении покоился на смертном ложе Теоден Ристанийский, горели факела и почетным караул несли двенадцать ристанийских и гондорских рыцарей. Отблески света плясали не сединах Герцога, лицо было молодо и прекрасно. Казалось, он спит.

Отдав низкий поклон памяти правителя, Имрахиль спросил: – Где же Денетор? И где Митрандир?

Тогда вперед выступил один из стражей: – Правитель Гондора находится в госпитале.

Эомер растерянно оглядел зал. – А где Эовин? Она должна покоится вместе с правителем Ристании, и с не меньшими почестями. Где ее положили?

Имрахиль участливо опустил руку ему на плечо. – Прекрасная Эовин была еще жива, когда ее принесли сюда. Разве вы не знали этого?

Глаза Эомера вспыхнули надеждой. Он не сказал больше ни слова, быстро повернулся и вышел. Имрахиль последовал за ним.

На улице стемнело. Когда они подходили к госпиталю, в небе появились звезды. У дверей их встретил Гэндальф. Рядом с ним стоял кто-то в сером плаще. – Митрандир, – обратился Имрахиль к магу, – мы ищем правителя. Нам сказали, что он здесь. Но почему? Разве он ранен? И что случилось с прекрасной Эовин? Где она?

– Здесь, – ответил Гэндальф, – она еще жива, но смерть стоит рядом. Правителем Гондора стал Фарамир, Денетор погиб в пламени, – он коротко рассказал о недавних событиях. – Фарамир ранен, судя по всему, отравленной стрелой, – озабоченно добавил маг, – он тоже здесь, и его пожирает лихорадка.

– Дорого обошлась наша победа, – произнес Имрахиль. – В один день и Гондор, и Ристания лишились своих правителей. Но если у Ристании есть Эомер, то кто же будет править Гондором? А между тем, властитель здесь, у ворот. Надо призвать Арагорна, – твердо закончил он.