Возвращение Короля

– Наше с тобой место на поле битвы, – сказал он коню, – но мне предстоят здесь другие дела. Жди меня и поспеши, когда я позову.

Они вышли и стали спускаться по длинному извилистому коридору. Мрак рассеивался, по сторонам, как серые призраки, проступали высокие колонны и каменные изваяния. И вдруг впереди послышались возгласы и лязг мечей: таких звуков не слышали здесь от века. Они ускорили шаги, почти бегом достигли усыпальницы, купол которой черной тенью возвышался в сумерках.

– Стойте! – вскричал Гэндальф, взбегая по ступенькам. – Остановитесь, безумцы!

На пороге перед дверью Берегонд бился со слугами Денетора. Двое уже пали, обагрив ступени кровью, но остальные, с мечами и факелами в руках, теснили его и проклинали, называя предателем и отступником. А изнутри, из-за двери усыпальницы, раздавался голос Денетора:

– Скорее! Делайте, как я велю! Убейте этого изменника! Неужели и это я должен делать сам!

Дверь, которую Берегонд держал левой рукой, распахнулась, и за спиной у него возник Правитель Города с мечом в руке. Глаза его горели диким огнем.

Но Гэндальф был уже на ступенях. Слуги попятились от него, закрывая глаза руками, потому что в гневе маг был похож на белую молнию. Он поднял руку, и занесенный меч вырвался у Денетора и упал куда-то назад, во тьму, а сам Правитель невольно отступил перед магом.

– Что это значит, повелитель? – грозно вопросил Гэндальф. – Обитель мертвых – не место для живых. И почему твои люди бьются здесь, когда враги подступают к Воротам Города? Или Враг уже в ограде успокоения?

– С каких пор Правитель Города должен отчитываться перед тобой? – злобно возразил Денетор. – Разве я не могу приказывать собственным слугам?

– Можешь, но другие могут не признавать твоей воли, если она обратилась к безумию и злу. Где твой сын?

– Он там, внутри, – сказал Денетор. – Он горит, уже горит! Огонь в его теле. Скоро сгорит все. Запад пал. Он весь сгорит, и останется только пепел, а пепел развеет ветер!

Видя, что он безумен, Гэндальф отстранил его и бросился внутрь, за ним – Пиппин и Берегонд. Они увидели Фарамира, лежащего в забытьи на каменном пьедестале, вокруг были навалены дрова, пропитанные маслом, так же, как одежда и покрывало Фарамира, но огня еще не было. И тут Гэндальф показал, что под белым плащом его скрыта не только сила знания. Он легко взбежал на груду дров, как ребенка поднял раненого на руки и понес к дверям. Фарамир застонал и сквозь забытье позвал отца.

Денетор вздрогнул, словно пробуждаясь. Пламя в его глазах погасло, он со слезами взмолился:

– Не забирай моего сына! Он зовет меня!

– Да, зовет, – ответил Гэндальф, – но ты не подойдешь к нему. Пока не поздно, его нужно лечить. А твой долг, Правитель, вести войска и защищать Город, хотя бы и ценой собственной жизни! Не мне напоминать тебе об этом!

– Он не проснется больше! – застонал Денетор. – Все напрасно. Зачем нам жить! Зачем ты разлучаешь нас перед смертью?

– Ни тебе, ни кому другому не дано приблизить час своей смерти, – сурово ответил Гэндальф. – Только побежденные силой Мрака в гордости и отчаянии убивали себя. – С этими словами он вынес Фарамира из усыпальницы и опустил на те самые носилки, на которых раненого принесли сюда. Денетор, не сводя глаз с лица своего сына, шел за ним, но перед порогом остановился. – Идем! – обернулся к нему Гэндальф. – Тебя ждут великие дела!

Но Денетор вдруг засмеялся, отступил к столу и выхватил что-то из-под подушки, на которой недавно покоилась его голова. Вернувшись к порогу, он поднял этот предмет – шар темного хрусталя с красным огнем внутри. Палантир в руке Правителя запылал, озаряя его лицо красным светом. Оно казалось высеченным из гранита – жесткое, гордое и страшное.

– Гордость и отчаяние! – вскричал Денетор. – Не думаешь ли ты, что Белая Башня ослепла? Нет, Серый Безумец, я видел больше, чем тебе кажется! Твоя надежда – от неведения! Ступай исцелять кого хочешь, бейся с кем хочешь – все будет напрасно. Вы можете даже победить на Пеленнорских полях, но Силу, которая поднялась ныне, победить нельзя. К этому Городу протянулась только одна ее рука, а надежда уже оставляет нас. Даже ветер твоей надежды обманул тебя. Он гонит по Андуину армаду под черными парусами! Запад пал, и нам пора уйти, если мы не хотим стать рабами!

– Такие речи на пользу Врагу! – воскликнул Гэндальф.

Денетор в ответ гневно рассмеялся:

– Разве я не видел, чего ты добивался, Митрандир? Ты хотел править вместо меня, править на севере, на юге и на западе. Разве не ты приказал этому полурослику молчать или говорить, когда нужно? Разве не ты подослал его ко мне? Но я знаю, о чем ты думаешь. Одной рукой ты держишь меня, как щит против Мордора, а другой ведешь на мое место Бродягу с Севера. Но знай, хитроумный Митрандир, я не буду твоим орудием! Я – Наместник Дома Анариона! Не жди, ты не увидишь меня выжившим из ума камердинером у этого выскочки. Можешь не трудиться, доказывая его права, я знаю, что он из рода Исилдура. Но я не склонюсь перед ним, последышем нищего Дома, давно утратившего и власть, и величие.