Возвращение Короля

– А я хочу спасти тебя, – грустно ответил Теоден. – Не забывай, ты обещал повиноваться мне. Если бы битва шла у стен Эдораса, я не сомневаюсь, что о твоих подвигах сложили бы песни. Но до Гондора сто двадцать лиг. Никто из Всадников не может взять тебя с собой. Это мой приказ, Мериадок, и больше мы не будем говорить об этом.

Донельзя огорченный, Мерри смотрел, как строились войска. Воины поправляли снаряжение и сбрую, оглаживали коней, с беспокойством поглядывая на небо. Почувствовав рядом чье-то присутствие, хоббит обернулся и увидел того самого Всадника, который так странно посмотрел на него сегодня утром.

– «Для твердой воли нет преград», – шепнул Всадник, – так говорят у нас в Рохане. Мне кажется, ты хотел бы быть вместе с правителем в этом походе?

– Да, очень хотел, – ответил Мерри, – но…

– Так можешь ехать со мной, – неожиданно сказал воин и подмигнул ошеломленному хоббиту. – Сядешь впереди, я прикрою тебя плащом, в этом сумраке никто не заметит. – И добавил с затаенной скорбью: – Нельзя отказывать тому, кто так стремится помочь. Но – никому ни слова! Идем, пора собираться.

– Очень благодарен вам! – радостно ответил Мерри. – Но я не знаю даже вашего имени.

– Разве? – усмехнулся Всадник. – Зови меня Дернхельм.

Вот так и случилось, что, когда войска Рохана выступили, Мерри сидел в седле впереди Дернхельма, а серый конь даже не замечал этого, потому что молодой воин, хотя и был силен и ловок, но все-таки и ростом и статью уступал другим Всадникам.

Они двинулись навстречу сумраку. Первый ночлег устроили в ивовых зарослях, где Снежица впадает в Энтову Купель, в двенадцати лигах от Эдораса. А наутро – снова вперед, через Фолд и Финмарх, где по правую руку Священные Дубравы взбирались по отрогам к рубежам Гондора, а по левую руку лежали туманы над болотами в устье Энтовой Купели. Они скакали, а навстречу неслась молва о войне на севере. Растерянные, испуганные люди говорили о врагах, напавших на восточные границы, об орочьих ордах, бесчинствующих в степях Рохана.

– Вперед! – командовал Йомер. – Теперь поздно поворачивать. Топи Энтовой Купели прикроют нас слева. Надо спешить. Вперед!

Король Теоден покинул пределы Рохана. Перед его войском лежал долгий путь. Сигнальные Холмы вставали по сторонам один за другим: Каленхад, Мин Риммон, Эрелас, Нардол. Но не было огней на их вершинах. Серые молчащие земли простирались вокруг, все темнее становилось под небом, все слабее грела сердца надежда.

Глава IV Осада города

Гэндальф разбудил Пиппина. За окнами по-прежнему было темно, в комнате горели свечи. Духота стояла, как перед грозой.

– Который час? – спросил Пиппин, зевая.

– Начало третьего, – ответил маг. – Одевайся, тебя призывает Правитель. Надеюсь, ты не забыл, что служишь ему?

– А он даст нам позавтракать?

– Нет. Завтрак готов, – Гэндальф кивнул на стол, – и до обеда больше ничего не будет. В Городе экономят провизию.

Пиппин угрюмо разглядывал небольшую краюху хлеба, очень маленькую (на его взгляд) порцию масла и чашку молока.

– И зачем ты меня привез сюда? – проворчал он.

– Чтобы помешать тебе делать глупости, – в тон ему ответил маг. – Если тебе здесь не по нраву, то кроме себя винить некого.

Пиппин насупился и замолчал.

Когда Гэндальф снова привел его в зал со статуями и колоннами, Денетор сидел на том же самом месте. «Как старый терпеливый паук, – подумалось Пиппину, – он что, так со вчера и сидит тут?» Правитель предложил Гэндальфу сесть, не обращая внимания на стоящего Пиппина, но потом живо обернулся к хоббиту.

– Ну что, добрый мой Перегрин, надеюсь, ты провел вчерашний день с пользой и приятством. Вот только угощение могло показаться тебе скудноватым. Но – война. – Он слегка развел руками.

Пиппин покраснел. Ему показалось, что Правителю известны не только его слова, но и мысли.

– Что же ты намереваешься делать у меня на службе? – спросил Денетор.

– Я думаю, что повелитель укажет мои обязанности.

– Укажу. Когда узнаю, что ты можешь. А для этого лучше всего оставить тебя при себе. Будешь выполнять мои поручения, беседовать со мной, когда будет время. Петь умеешь?

– Умею, – обрадованно кивнул Пиппин. – Пою я хорошо. – Он немного смутился. – Так у нас говорили. Но наши песни не очень-то годятся для дворцовых покоев, да и для тяжелых времен тоже. Самое страшное, о чем поют в Шире, – это ветер или дождь, а так все больше о смешном, о пирушках, например…. – Тут он совсем смешался и умолк.

– Так почему бы не спеть об этом в моем дворце? – усмехнулся Денетор. – Над Гондором давно сгущается мрак, наоборот, приятно было бы услышать, что есть еще незатемненные земли. Нам бы тогда казалось, что труды наши не пропали даром.