Возвращение колдуна

Именно это существо преследовало меня, когда я прошел через врата, чтобы скрыться в потустороннем мире. Вместе со мной монстр ворвался в магический туннель, который начинался в часах моего отца и заканчивался в мире ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ. Однако во время нашего падения через вечности что-то произошло и мы прибыли в мир происхождения шоггота на некотором расстоянии друг от друга. Пространственном или временном — точно я не мог сказать. Но шоггот был здесь, он видел и слышал меня и вновь начал преследовать. Похоже, он собирался догнать меня, чтобы завершить то, что ему не удалось в библиотеке моего дома…

Из моей груди вырвался истошный крик, когда я на одно мгновение перешагнул границу безумия и увидел, что мир вокруг меня превратился в кошмар из черно-серой паутины и страха. Я вопил от леденящего душу страха, понимая, что не в силах преодолеть панику. Тогда Торнхилл, недолго думая, грубо схватил меня за плечи и залепил мне подряд шесть хлестких пощечин.

— Вы в порядке? — раздраженно спросил он. Его голос звучал холодно и сердито, как и раньше, но на какую-то долю секунды мне показалось, что в его взгляде мелькнула искренняя озабоченность.

Сбросив его руку со своего плеча, я выпрямился и кивнул. Затем отрицательно покачал головой.

— Ага, — не спуская с меня глаз, произнес Торнхилл. — И что это означает?

— Я… в порядке, — сказал я. — Я так думаю.

Взгляд Торнхилла помрачнел.

— Почему вы не хотите, чтобы я проходил через эту дверь? — спросил он. — Будет лучше, если вы сейчас же расскажете мне всю правду, ведь я все равно выясню ее. Я натравлю на ваш проклятый дом весь Скотленд-Ярд, а особенно на… так называемую библиотеку, если это потребуется.

Я хотел уже ответить, но не успел.

Через открытую дверь до нас донеслись жуткие звуки. Вначале это было похоже на отдаленный вой волка, заглушаемый ветром и искаженный пустотой. Но затем страшное завывание перешло в пронзительный, какой-то изломанный, чужой звук, принадлежавший существу неведомого нам мира. Это был невообразимо дикий и враждебный крик, в котором явственно звучала вековая злоба на всех и вся.

Торнхилл побледнел. Его глаза расширились, губы начали дрожать, и он, не сказав ни слова, повернулся к часам. Его словно застывшие движения казались неестественными.

— Нет! — в отчаянии прохрипел я. — Не идите туда, Торнхилл!

Но даже если он и услышал мои слова, то никак не отреагировал — или просто не смог отреагировать. Медленным шагом, будто им управляла беспощадная невидимая сила, инспектор направился к часам. Я вскочил, бросился к нему и попытался оттянуть его назад. Не удержавшись, я посмотрел внутрь часов. То, что я увидел, заставило меня замереть: стены и пол исчезли, а там, где недавно была тайная библиотека моего отца, теперь простирался мир ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ. Мир, который погиб двести миллионов лет назад. Я успел заметить, что в одном месте, пока еще далеко от нас, поверхность почвы зыбилась и подрагивала, напоминая потрескавшуюся кожу огромного отвратительного зверя. Черные волны тревожно колебались, и в их движении ощущалась какая-то болезненность.

В этом колебании улавливался определенный ритм, но его нельзя было назвать содроганием в обычном смысле слова. Страшная черная живая масса дрожала так, будто что-то ползло прямо под поверхностью почвы, — медленно, тяжело, но целеустремленно и неотвратимо. Что-то громадное и невероятно сильное…

— О Боже, Крэйвен, — что это?

Торнхилл так сильно сжал мое плечо, что я вскрикнул от боли и отбросил его руку в сторону. Но он даже не заметил этого и продолжал смотреть на ужасную картину, сопровождавшуюся странным колыханием почвы. Нечто ужасное, ползущее под зыбкой трясиной, направлялось к нам.

— Что это, Крэйвен? — со стоном повторил Торнхилл.

Мне показалось, что теперь не я, а он балансирует на грани безумия.

А черные пористые волны постепенно приближались. Темное, очевидно, бесформенное тело настойчиво пробивало себе дорогу сквозь вязкую субстанцию… Затем последовал беззвучный взрыв. Черная трясина вздрогнула, будто внутри нее разорвалась минометная граната, и от могучей силы разлетелась клочьями. Ошметки мерзкой грязи величиной с кулак выстрелили в нас, забрызгали ковер и стены, оставляя за собой длинные черные следы, как от крови.