Возвращение клипера «Кречет»

Но «сию минуту» не получилось. Пока Владик умылся, пока позавтракал, пока выслушал мамины наставления, прошел, наверно, час. Когда Владик, махая сумкой, топал к рынку, солнце стояло уже высоко. То есть это принято говорить, что стояло. А Владику казалось, что оно мчится среди быстрых клочкастых облаков, как оранжевый мяч. Оно часто пряталось в эти облака, но так же часто выскакивало из них, и тогда становилось жарко, будто рядом распахнули печную дверцу.

На каменных плитах тротуара сверкали лужи. Ветер был сильный, как вчера, он срывал и сыпал в лужи капли с каштанов и акаций. И листья тоже срывал, и колючие шарики каштанов. А лужи морщил и делал их похожими на стиральные доски. Искры солнца вспыхивали на них, как бенгальские огни…

Тилька сидел на дужке очков и болтал стеклянными ножками. Владик сказал ему:

– Хорошо, что ты ночью выбрался из стакана.

– Я пре-длинь-смотрительный, – прозвенел Тилька Владику в ухо. – Мне совсем не хотелось отправляться в канализацю.

– А по-моему, ты просто испугался мухи, – поддразнил его Владик.

– Я?! Какая дринь-бень-день! – возмутился Тилька. И вдруг сказал очень серьезно: – Я испугался, что в стакане я заметный. Не такого цвета, как вода.

Владик удивился:

– А какого же ты цвета?

– Посмотри сам. Клюквенного…

Владик взял Тильку на ладонь.

– Ты что выдумал!

Тилька был такой же, как всегда: бесцветное стекло, искорка на плече. Но он сказал:

– Смотри, смотри как следует.

Владик повертел Тильку так и сяк. И при одном из поворотов заметил, что в стекле и правда мелькнул красноватый отсвет.

– Ну… самую чуточку. Совсем незаметно. Тилька, а отчего это с тобой?

Тилька сказал с гордой ноткой:

– Потому что, когда я разбился, на стекло попала капелька крови. Твоей… Теперь во мне тоже человечья кровь.

– Это же хорошо, Тиль!

– Неплохо, – снисходительно согласился он. – Только есть свои неудобства… Когда будешь высаживать меня, выбери лужу у кирпичной стены. В красном отражении я буду не так заметен.

В городе, сложенном из мелового камня и серого ракушечника, не так-то легко найти здание или забор из кирпичей. Наконец Владик оставил Тильку в луже у красной трансформаторной будки. Они договорились встретиться через пару дней, и Владик, махая сумкой, поскакал на рынок.

Но путь лежал мимо библиотеки, и, конечно же, Владик подумал: «А почему бы не заглянуть к Гоше?»

Гоша сидел над тетрадкой и грыз карандаш. Владику он обрадовался.

– Послушай, что я сочинил!

#

Над морем взволнованным ветреный вечер

Луну запалил, как большую свечу.

Летел в океане прославленный «Кречет».

И мне показалось: я в небе лечу.

– Молодец! – сказал Владик. – Гоша, а я вчера тоже летал! Правда! С зонтиком…

И он стал рассказывать Гоше про вчерашние приключения.

Гоша охал, удивлялся, махал растопыренными ресницами, дергал себя за бороду, качал головой и, когда слышал про опасности, озабоченно говорил: «Ай-яй-яй». А если человека так замечательно слушают, ему хочется говорить еще и еще. Поэтому рассказ у Владика продолжался почти полчаса. Наконец Владик выдохся и обессиленно бухнулся на Гошину корабельную койку.

– Ай-яй-яй, – последний раз проговорил Гоша. – А если бы ты где-нибудь грохнулся?

– Ну, вот еще! – откликнулся Владик, болтая в воздухе ногами. – Полеты я вполне освоил, зонтик надежный… Жаль только, что теперь надо нести в мастерскую.

Гоша быстро отвел глаза, чтобы Владик не прочитал в них такую мысль: "Ну и слава Богу, что в мастерскую. А то еще брякнешься…»

– Сейчас чайку заварю, – бодро сказал Гоша. – Тебе с сахаром? – Сам он пил соленый чай.

– Ага… Вообще-то я завтракал…

– А у меня апельсиновое варенье припасено. Специально для тебя.

– Тогда конечно! – обрадовался Владик.

Гоша завозился у плитки, приговаривая:

– Заварим покрепче, попьем побольше… Чаек с утра – дело полезное, мозги прочищает… Я полночи не спал, теперь надо освежиться.

– Почему не спал? – спросил Владик, валяясь на койке. – Разве у гномов бывает бессонница?

– Не бессонница! Все над поэмой сидел. Думал, как ее закончить. Главную рифму искал… – Гоша оглянулся на Владика.

Владик перестал дрыгать ногами и сел. Он вспомнил, что обещал Гоше помочь с этой рифмой.

– Я тоже искал, – сказал Владик и слегка покраснел. – Пока что ничего в голову не идет… Гоша, я буду еще думать…

Он встал и осторожно вышел на балкон. Солнце по-прежнему летело среди косматых облаков. Шумели деревья, и внизу, на тротуарах, вспыхивали лужи. Влажный ветер был теплым и сильным. Он толкал Владика в грудь упругими ладонями. Владик наклонился ему навстречу, перегнулся через перильца.

– Владик, не упади, – сказал из комнаты Гоша.

– Зачем это мне падать?

– Смотри, слетишь с балкона, а зонтика-то сейчас нет…

Владику показалось, что при таком ветре и при таком хорошем настроении можно полететь и без зонта. Раскинуть руки, грудью лечь на тугие потоки воздуха – и они тебя подхватят, и ты заскользишь среди них, как легонькая модель планера.