Возвращение.Хмара-2

Яга как существо изначально вредное, богу противное, из страны выдворяется. В местожительстве в оной ей отказано. Добавочно указано всем гражданам добропорядочным гнать ведьму старую взашей со двора. Не давать ей ни приюта, ни пропитания, а да буде укроется она в лесах Шумовских, спалить весь лес без остаточка, чтобы не было приюта злу-нечисти.

Наверное, последнюю фразу я произнёс вслух, ибо Яга фыркнула и подбоченилась.

— Тоже мне чисть нашёлся! Это мы ещё посмотрим, кто из нас чище: я или Изенкранц проклятущий! — она замолчала, пряча в шкафу столь историческую бумагу. — Вишь, как оно обернулось! Сражалася я за людское счастие, а меня, гляди — кось, взашей. Хотела я было и впрямь к себе в лес податься, да о лесных жителях подумала. Вспомнила, чем король лесу-то грозится. До меня-то пожар не докатится, а вот зверей лесных, невинных погубит. Вот и пришлось думать, как королевский указ выполнить и не затеряться. У всех на виду оставаться надо было (а иначе, сгинь я с виду-то, полети в края тёплые, и лес-то запалит, как пить дать, запалит, окаянный). Вот к Дракуле я и подалася тогда. У него уже прибавление случилось, я в нянечки и приспособилась. И как видишь, — Яга натянуто улыбнулась, — до сих пор нянькаюсь. Августочка — то моя хоть и рукодилица, умница да воительница, а с дитём малым — сама дитя неразумное. Ни накормить, не перепеленать. Она уж у меня тут на охоту хаживает, утей да перепелов тащит. Вечор придёт — увидите. Ныне на кабанчика пойти сподобилась, я ей и не перечила. К утру я вам карбонатику сготовлю собственной выдумки, ей — ей, пальчики пообгрызаете.

— А ещё есть печаль у меня немалая. Племянник — то мой куда-то подевался.

— Это маг, что ли? — воскликнул я, пристально глядя в печальные глаза бабуси.

— Маг, маг, волшебник! — согласно кивнула головой Яга. — Только пустоголовый. Всё на войну рвался, тока я ему рассоветовала. Не с его способностями с магами заморскими тягаться. Он тут, — Яга довольно заулыбалась, — со мной в игрушки поиграть затеялся, так я ему и выдала по первое число, потом три дня на печи сиднем сидел, парился. А ты — то что на меня так уставился? А-а, — догадалась Яга о причине моего столь странного взгляда. — Так ведь я его сосулькой ледяной по кумполу пришкварила, не помогло… Артефакты да клады старинные искать подался. Сказал, "мол, как найду, всю нечисть, да зло из росского государства повыгоню". А разве ж можно кладами да золотом зло изгнать? Вот то-то и оно. Но ведь ушёл, меня не послушался!

— Давно ли? — с искренней озабоченностью спросил я.

— Да уж поболе месяца будет. Он и раньше подолгу пропадал, но всё одно мне весточки слал: то голубка дикого горлицу с записочкой пришлёт, то зайцу серому до меня доскакать поручит. У него со зверями запросто, с кем хошь договорится!

В окончание этой фразы дверь распахнулась, и на порог ступила Августина. Щёки её раскраснелись, брови сурово сдвинулись, высокая грудь вздымалась двумя холмами, длинные волосы волнами ниспадали на плечи, за которыми у неё висел длинный лук. В правой руке она держала меч, а в левой — короткий тонкий кинжал. Её взор метнулся вглубь хаты, и я увидел, как постепенно её лицо разгладилось, насупленные брови лукаво вздёрнулись, а на губах появилась едва заметная улыбка. Она облегчённо вздохнула.

— А я ужо испугалась. У крыльца понатоптано, а одни следы от сапог невиданных, ненашенских. Вот и подумала, уж не случилось ли чего, лиха какого? Татей не занесла ль нелёгкая? А это Вы, Николай свет Михайлович, вдругорядь к нам пожаловали. Здравствуйте, да и добры будьте!

Во время всего этого монолога я сидел дурень дурнем и, не отрывая глаз, следил за супругою Дракулы. Время, казалось, и не коснулось её. Августина стала ещё краше. Тело налилось статью, а в глазах появилась та самая мудрость, присущая только русской (Вот опять! О чём я — она же россландка) женщине. Похоже, мой пристальный взгляд не остался не замеченным. Её и без того румяное лицо стало медленно заливаться краскою.

— Да я ж кабанчика приволочила! — нашлась она и, чтобы скрыть неловкость, быстро развернувшись, выскочила из хаты.

— А где сынок-то Дракулы? — вдруг ни с того ни с сего спросил отец Клементий, рассеяно водя взглядом по закоулкам избушки.

— Ишь, какой шустрый! Едва в дом ввалился, а уже о самом сокровенном спрашивает. А и нет его здесь. В гостях он от матушки и от бабушки отдыхает. Здесь — то последнее время неспокойно стало. То орки, то люди злые по близости шастают, и не углядишь, как дом спалят! — Яга замолчала, а я понял, что темнит она. Ведь изначально и про Августину, что она здесь, помалкивала, лишь когда время подпирать начало, так про неё словно ненароком и обмолвилась. Да что ни говори, а жизнь с опаскою и к своим подозрения требует. Ведь и правда, а вдруг нас в плен враги захватят да всё выведают? А тут как — никак дитя малое.

— Так кому же вы ребёнка-то доверили? — чтобы хоть как-то отвлечься от образа Августины, спросил я у смеющейся над нашим любопытством Яги.

— Да у Лешего он, у Степаныча.