Возвращение капитана мародеров

Когда друзья достигли монастыря доминиканцев, где в последнее время обосновался главный инквизитор города отец Доминго, Алехандро спросил:

– Скажи, Родриго, а как давно отец Доминго начал проявлять непомерное религиозное рвение? Насколько я помню, прежде он никогда не отличался жестокостью! Напротив, старался разобраться с каждым отдельным случаем по справедливости…

Родриго пожал плечами:

– Я и сам не знаю, что с ним случилось. Примерно с полгода назад старик по чьему-то доносу приказал вдруг схватить нескольких портных, и никто из бедняг так и не вышел больше из его застенков… Затем настал черед бакалейщиков, а потом он и вовсе добрался до почтенных и знатных горожан. Двоих из них, кстати, обвинил недавно в ереси и тайном иудаизме, после чего приказал сжечь на центральной площади.

– Странно… Это совсем не похоже на прежнего отца Доминго. Я помню, как во время своих проповедей он всегда призывал к терпению и всепрощению, приводя в пример Иисуса Христа…

– Того отца Доминго больше нет. Теперь это мрачный и неразговорчивый человек, которого боятся даже доминиканские монахи. Недавно, примерно с те же полгода назад, умер настоятель монастыря, и отец Доминго самовластно занял его место. Так что теперь он и настоятель, и главный инквизитор, – вздохнул Родриго.

– А не нанести ли нам визит старику? – предложил альгвазил. – Не засвидетельствовать ли, так сказать, свое почтение? Может, когда-нибудь нам это зачтется?

Родриго вздрогнул:

– Ну и шуточки у тебя! Упаси, Господи!..

* * *

Главный инквизитор и впрямь очень сильно изменился ― Алехандро заметил это сразу. С нежданными визитерами старик держался надменно и холодно, на все вопросы отвечал сухо и односложно. Создавалось впечатление, что в присутствии нового представителя закона он опасается произнести вслух хотя бы одно неосторожное слово. Тогда альгвазил решил перейти к излюбленной теме архиепископа де Нойя ― к разговору о чистоте кастильской крови и веры.

– А вам известно, отец Доминго, что архиепископом учрежден новый религиозный орден «Второе пришествие»? – начал он издалека.

Уловка не сработала. Старик, не меняя тона, ответил:

– Безусловно. Я получил о том официальную бумагу из Толедо и даже успел уже присоединиться к ордену. Ибо мой долг как инквизитора, а теперь еще и как настоятеля монастыря Святого Доминика ― бороться за чистоту христианской веры и кастильской крови.

Альгвазил, не желая сдаваться, многозначительно произнес:

– Да, да, именно этот вопрос архиепископ и поднимал на последнем заседании Священного капитула…

– Я знаю и об этом, – коротко изрек отец Доминго. – Потому и веду усердную работу по выявлению морисков и марранов, тайно молящихся своим богам.

– И многих ли выявили?

– Достаточно, – уклончиво ответил инквизитор.

– Но, отец Доминго, не вы ли еще каких-то пять лет назад призывали в своих проповедях к терпению и всепрощению? – не удержался от коварного вопроса Алехандро.

Правая щека инквизитора нервно дернулась:

– Это было давно, я тогда заблуждался и с тех пор успел пересмотреть свои взгляды. Устав нового религиозного ордена, учрежденного нашим архиепископом, требует беспощадной борьбы с иудеями и мусульманами. Особенно если те пытаются спрятаться за благородными кастильскими именами.

Альгвазил не отставал:

– И много ли таковых у нас в Талавере?

– Не могу пока сказать точно, но, увы, есть. И некоторые из них уже сгорели в очистительном огне!

На протяжении всего разговора Алехандро и отца Доминго Родриго Бахес молчал, внимательно наблюдая за инквизитором. Поэтому, стоило друзьям покинуть стены монастыря, он поспешил поделиться с альгвазилом своими подозрениями:

– Мне показалось, что отец Доминго чего-то боится!

– Мне тоже, – признался альгвазил. – Только вот чего именно?

– У меня плохие предчувствия…

Алехандро внимательно посмотрел на своего помощника:

– Помнится, несколько лет назад ты говорил мне то же самое. И из нашего с Бланкой побега тогда действительно ничего не вышло…

– Да при чем здесь Бланка?! – не удержался от возмущения Родриго. – Опомнись, наконец! Оглянись вокруг, Алехандро! Талавера задыхается! Если честно, мне давно уже кажется, что в городе что-то назревает…

– Я верю тебе. Талавера действительно сильно изменилась. Я сразу по приезду заметил, что горожане стали намного молчаливее. Даже в одежде стали предпочитать темные тона, словно в городе царит траур…

– Скорее, не траур, а страх, – поправил Родриго.

– Пожалуй. Недаром, видимо, дядя вызвал меня из Толедо… Надо бы во всем разобраться, Родриго, только вот не знаю, с чего начать…

– Ты говорил со своим дядей?

– Да, сразу же по возвращении. Он признался, что опасается клана Мигеля де Альмасана. Как думаешь, может в городе зреть заговор против нынешнего алькада? Не задумал ли Альмасан убить соперника?

– Все возможно… Однако почему он не сделал этого раньше, до твоего приезда? – усомнился тотчас Родриго.

– Ты опять прав. Скорее всего, страх моего дяди связан не с Мигелем де Альмасаном. Но тогда с кем? Или с чем? Здесь что-то кроется…

Алехандро и Родриго, не сговариваясь, направились к городской ратуше.