Возвращение к любви

— Речь у нас не о государственных тайнах, Максим Дмитриевич, — заявил он. — Работаем вместе не первый месяц, и все это время мне приходится оставаться в вашей тени. Куда ни двинусь — все равно натыкаюсь на вашу спину, как на бетонную стену. Надо думать, я тоже здесь в каком-то роде руководитель, мне тоже хочется поработать…

Максим Мога с укором качнул головой:

— Руководителя в каком-то роде никому здесь не нужно.

Томша резко поднялся на ноги, постоял немного в нерешительности, как будто утратил вдруг все ориентиры и не знал более, куда направиться. Затем кивнул и вышел. В приемной его ждал еще один неприятный сюрприз: Адела, до вчерашнего вечера не сдвигавшаяся ни разу с места, если он был еще в дирекции, на этот раз ушла, не дождавшись его. Что-то, видно, случилось с ним, с Аделой, со всем светом вокруг. А может, только с ним?

Но, как земля плодоносит, исполняя свое назначение, даря по осени миру свои плоды, точно так же исполняются и людские судьбы, и каждому дано узнать, что ему уготовлено, в назначенное ему время.

Узнать свой путь предстояло и Томше; но в ту прекрасную осеннюю ночь он был одинок, опечален и расстроен.

4

— Не в обиду тебе, Максим Дмитриевич, не надо было вступать в спор с Томшей, — сказал Моге Ивэнуш, когда оба остались одни.

— Наверно… Не сумел до конца сдержаться. — Мога откинулся на спинку стула и просидел несколько минут, не шевелясь, полностью расслабившись. — Но и оставить его жить тем умом, что и прежде, было нельзя. Как полагаешь, Андрей Андреевич? Ведь ты его знаешь лучше!

— Именно потому, что знаю, его поведение заставило меня призадуматься, — ответил Ивэнуш.

— Может быть, мы сами виновны в том, что некоторые молодые люди теряют ориентацию? Ведь чего от них требуем мы? Работать все лучше, как можно лучше! И нас уважать! И слушаться нас во всем…

— А что в этом, по-твоему, плохого? — с любопытством спросил Ивэнуш. — Разве сам ты только что не сказал, что нельзя оставить Томшу жить прежним, своим умом?

— Да, сказал. И слов своих назад не возьму. Но хочу спросить тебя, как спрашиваю и себя: требуя от них много, что даем им мы, в свою очередь? Вникаем ли в их внутренний мир, чтобы узнать, чем можем помочь при нужде? Знаем ли, чего они хотят?

В эту минуту раздался стук в дверь, и постучавшийся, не ожидая приглашения, открыл ее и вошел. Это был Василе Бутучел в сопровождении Иона Пэтруца.

Сердце Максима Моги дрогнуло, как от доброго предчувствия. Он указал рукой стул.

— Прошу, товарищ Бутучел.

Василе подошел к Моге, подал ему руку, потом к Ивэнушу, после чего неторопливо уселся. Ион Пэтруц как обычно остался на ногах.

— Не решался войти, — сказал он Моге, — кивая на гостя.

— Как так? Разве он что-нибудь натворил? — улыбнулся Максим.

— Натворил, Максим Дмитриевич, — отвечал Бутучел. — Разве вы забыли?

— Главное — чтобы помнил сам виновник, — сказал Мога. — Что нового в большом городе?

— Будто не знаете? Шум стоит, бензином воняет, толкотня… Если встречается поенянин, душа радуется.

— А сынок? Что поделывает ваш сынок? — Мога снова занял свое место за письменным столом. После разговора с Томшей, оставившего на сердце тяжесть, беседа с Бутучелом показалась дуновением свежего ветерка.

— Трудится. Днем — на службе, по вечерам и до полуночи — пишет, читает… Ни тебе выходных, ни праздников… — Бутучел не жаловался, но явно и не хвастал, образ жизни сына, очевидно, мало радовал его.

— В двухкомнатной живет?

— В двухкомнатной, — подтвердил Бутучел.

— А по ночам работает на кухне?

Василий Бутучел удивленно поднял брови.

— Точно! Откуда вам это известно?

— Нетрудно вычислить. В одной комнате спят жена и ребенок, во второй — отец. Остается только кухня — после того, как все поужинали. Не так ли?

— Именно так! — кивнул Бутучел, подумав про себя: от этого Моги ничто не скроется!

Мога вышел вдруг из-за стола — в добром настроении, с отдохнувшим лицом, и весело сказал:

— Не соскучились еще по нашей осени, не хочется ею полюбоваться? У нас, в Пояне? Знаете что? Сегодня вечером мне нужно проехать по району, если есть желание, поехали со мной. С нами будет товарищ Софроняну. Идет?