— Давай, Ионикэ, поехали! — Мога тяжело устроился рядом с шофером. Здесь, в Пояне, ом водил машину гораздо реже, чем в Стэнкуце. И дороги здешние казались ему более разветвленными и запутанными, отчего он чувствовал меньше уверенности за рулем. Прежние проселки, частенько пролегавшие прямо поперек холмов и огибавшие пашни, летом — разъезженные колесами каруц, весной и осенью — сплошное месиво грязи, до самой тележной оси, те дороги, которые Мога когда-то знал довольно хорошо, с годами исчезли, уступив место асфальтированным шоссе и дорогам, вымощенным щебенкой. Узкая асфальтированная колея вела и к консервному, освещенному бледными огнями, заводу, приютившемуся у подножья холма, на вершине которого начиналось зеленое царство Штефана Войнику.
У ворот ждало еще несколько машин, груженных овощами. Максим Мога разыскал главного инженера, давно охрипшего от указаний, который, видимо, чтобы хоть немножко промочить глотку, то и дело прикладывался к бутылке с вином — Мога почуял это сразу.
— До полуночи у ворот не будет более ни единого грузовика! — заверил его инженер.
Мога вздыбился было, увидев, что тот «на взводе», хотел уже его как следует встряхнуть, но внезапно появился Козьма Томша, и главный инженер воспользовался этим, чтобы исчезнуть.
— Я попал сегодня в трудное положение, Максим Дмитриевич, — пожаловался Томша. — Приезжаю в Селиште, начинаю подгонять их со сбором томатов, как вдруг после обеда Олару сует мне под нос вашу телефонограмму: «Видишь? Не ведает у вас левая, что творит правая!»
— Не очень приятно, правда, — согласился Мога. — Но что бы вы сделали на моем месте, при создавшихся обстоятельствах? — спросил он, кивнув в сторону грузовиков, пофыркивавших в ночи.
Томша был настроен на спор, но ответ Моги и главное тон — будто попросил у него совета! — обезоружил его. Это был уже не первый случай, когда взаимное недовольство, возникший между ними конфликт угасал но короткому слову Максима, по его действию. И, как успел уже заметить Томша, так бывало также в отношениях между генеральным директором и с другими людьми.
— Задержитесь еще ненадолго здесь, — продолжал Мога, — а я подскочу к траншеям для силоса. Утром увидимся в дирекции.
Томша проводил его молча усталым взглядом. Было поздно, в такой час человеку полагается спать. А значит и ему, Томше. Лучше бы он встретился с Аделой. Пошли бы вместе к нему, в его тихую комнатку, приют их любви. Но в Пояну придется возвращаться в тот поздний час, когда Адела душой и телом давно тянется к нему лишь в сладких снах…
Девушка, однако, не спала. Ждала, думая о нем. Где мог бы он задержаться? Этот Мога забрасывает его куда ни захочет и на сколько посчитает нужным…
А может, дело не только в Моге?
В августовские ночи, когда звезда за звездой отделяется от своих галактик и в головокружительном полете устремляется вниз, при виде того, как они тают и исчезают на фоне космической бездны, невольно задаешься мыслью, как схожи иные надежды и чувства наши с этими недолговечными светилами. Как схожи их судьбы с судьбами людей.
Об этом думала Адела в полночь у своего открытого окна.
В кабинете вместе с Кэлиману находились Георге Карагеорге и Лидия Грозя. Был приглашен и Максим Мога. Неделю назад он представил в райком предложения по назначению главных специалистов, и теперь перед рассмотрением на бюро следовало предварительно их обсудить. Максим Мога застал их за легкой беседой, в хорошем настроении. Движением руки Кэлиману указал ему стул — напротив Лидии Грозя. Она чуть кивнула золотой копной своей прически и улыбнулась ему. Грозя недавно вступила в должность второго секретаря райкома партии вместо Ильи Корня, уехавшего на учебу в Высшую партшколу. Была как обычно принаряжена и трудно было найти какой-нибудь изъян и в одежде, и в румянах — на щеках, на веках. Все было в меру, без каких-либо излишеств.
— Возникает вопрос, — сказал Кэлиману. — Если Спеяну вдруг откажется переехать в Пояну, кто его нам заменит?
— Если он действительно откажется, у нас есть Козьма Томша, — сразу отозвался Мога. — А на место Томши выдвинем Анну Флоря.
— Анну Флоря? — искренне удивилась Лидия Грозя, и ее черные, красиво изогнутые брови на мгновение застыли в выражении недоумения, после чего опустились опять, вернув чертам прежний приятный вид. Было бы в ее силах — ни одна другая женщина в районе, будь она хоть семи пядей во лбу, вовек не получила бы повышения. Достаточно было и ее одной! — Анна Флоря на должность Томши? Кто для нас Томша, и кто — Флоря? Насколько знаем мы Анну Флоря? — Лидия задавала вопрос за вопросом, словно вызвала Максима на спор. Это была ее обычная манера вести разговор; даже если Лидия что-нибудь утверждала, это делалось тоже вопросами. — Назначить молодую женщину руководить совхозом?
— А Элеонора Фуртунэ? Разве она не возглавляет совхоз? Или вы не считаете ее женщиной? — в той же вопросительной форме возразил Мога.
Тщательно смоделированные брови Лидии Грозя опять взлетели кверху.