Возвращение изгнанника

— Ничего особенного, мне кажется. О, конечно, Селар покипятится и покричит — но что на самом деле он сможет сделать? Не разогнать же церковь и казнить нас всех, верно? Он не дурак и прекрасно понимает, что это кончится гражданской войной. Он не может себе позволить прямого выпада против церкви. — Хильдерик, должно быть, прочел кислое выражение на лице Годфри. — Что тут не так?

— Не знаю. Мне просто не нравится, как все складывается. Не думаю, что Селар покорно примет поражение. Он и так долго дожидался смерти Даунхолла, и то, что он выбрал именно этот момент, чтобы передать приюты Гильдии, вовсе не совпадение: он понимал, что у Даунхолла нет сил ему противиться. Совершенно очевидно, что Бром и Квинн необходимы королю для осуществления дальнейших планов. Я как-то не могу представить себе, что Селар философски отнесется к новому поражению.

— Уж не хотите ли вы предложить, чтобы мы поддержали кандидатуры приспешников короля на выборах?

Годфри взглянул на старика, потом перевел глаза на триум в своей руке и медленно покачал головой.

— Ни в коем случае. Я просто не могу отделаться от мысли, что существует какой-то другой выход. Вы помните слухи об отшельнике? О привидевшемся ему темном ангеле, раздирающем церковь на части?

Хильдерик рассмеялся:

— Вы слишком наслушались сплетен, брат мой. Кроме того, Селар не имеет к этому никакого отношения. У него светлые волосы, а не темные. И можете не говорить мне о Вогне: те немногие волосы, что у него остались, почти белые. Боюсь, что в видении шла речь о каком-то другом темном ангеле, да, возможно, и не одном. Ладно, нам пора отправляться в святилище.

Годфри подошел к двери и положил руку на задвижку.

— Мы придем туда немного рано, но я не возражаю. Хотелось бы занять хорошее место.

Холодный утренний воздух ударил в лицо Нэшу, как оплеуха, и заставил сделать судорожный вдох. Моросил дождь, но мелкие капли почти не долетали до земли. В святилище было жарко и душно, и Нэш не раз чувствовал, что начинает дремать. Обсуждение тянулось часами, но Нэш, загримированный под другого человека, не мог себе позволить даже встать и размяться, боясь оказаться разоблаченным. Теперь, выйдя в вымощенный булыжником дворик, он раскинул руки и потянулся. Вогну, конечно, не терпится узнать о результатах голосования, но Нэш не спешил с докладом.

Сколько еще будет это тянуться? Сколько еще месяцев предстоит ему унижаться перед проктором? О, нет сомнения: Осберт доверяет ему полностью, даже Селар заметил его и пожелал видеть при дворе, но Вогн…

Будь оно все проклято! Если бы только он не нуждался так в этом надутом идиоте, не нуждался в них всех!..

Однако ничего не поделаешь. Нэшу была необходима поддержка Вогна, но особенно необходима была его библиотека. Больше же всего ему нужен был Селар, и тут приходилось соблюдать огромную осторожность. Нэш не мог себе позволить новой неудачи. Ему не хватит сил начать все сначала в третий раз. Он должен добиться успеха, и он добьется его — сделает то, чего не удалось сделать его отцу. Пять поколений — достаточная жертва на алтарь любой амбиции, как бы ни лучезарна была цель.

Все же Нэшу удалось продвинуться так далеко вперед… гораздо дальше, чем всем его предшественникам. На этот раз он все спланировал правильно, позаботился и о Враге, и о Союзнице. Теперь ему уже не грозили особые опасности: все, что требовалось, — это сохранять терпение.

Нэш вздохнул и постарался успокоить бунтующие чувства. Время еще есть: время добиться всего, восполнить потерянное много лет назад.

Сейчас же было пора отправляться к Вогну и сообщить ему новости.

Нэш зевнул и провел руками по густым черным волосам, потом, усмехнувшись, двинулся через двор.

Отец Джон сунул пачку писем под мышку, поблагодарил курьера и поспешно пересек двор монастыря, надеясь не промокнуть под дождем. Он нырнул в проход, ведущий в покои архидьякона, миновал коридор, отжимая воду из мокрых волос, и толкнул дверь.

Хильдерик стоял около умывальника и растирал льняным полотенцем лицо. Заметив отца Джона, он повернулся к нему.

— Архидьякон! Синод кончил заседать?

— Как видите. Мы только что вышли из святилища. Все закончилось. Теперь я должен одеться и отправляться к королю.

— Я помогу вам, конечно, но только сначала вам следовало бы отдохнуть. Вы ведь провели там почти двенадцать часов! Вы, должно быть, совершенно измучены.

Хильдерик только устало кивнул и с помощью Джона стал натягивать облачение.

— Для вас пришли письма, но это может и подождать. Курьер прибыл за несколько минут до того, как синод разошелся. Он оказался моим земляком, так что я не удержался и порасспросил его.

— Ну и что?

— Архидьякон…

— Не тяните: вы же явно хотите мне что-то сообщить. Джон поколебался. Следует ли рассказывать об услышанном

Хильдерику? Нужно ли ему об этом знать? Пожалуй, нужно.

— Дело в том, что я услышал совершенно невероятные новости. Хильдерик поднял бровь:

— Уж не о каком-то темном ангеле идет речь?

— Нет, архидьякон. Дело касается девушки — совсем еще ребенка. Вам ведь известен граф Элайты?