Возвращение из Трапезунда

За дверями остановился автомобиль. Зазвенели бисерные нити. Вошел подполковник Метелкин, с ним незнакомый Андрею высокий худой офицер с жестким тонким лицом – в этом лице тонко было все: и губы, и нос, и щеточка усов.

Метелкин не заметил Андрея – он шел на полшага сзади незнакомого офицера, и торс его был чуть наклонен вперед.

– О нет, господин полковник, – услышал Андрей, когда офицеры проходили мимо. – Не извольте беспокоиться, неприятности я беру на себя.

Портье нюхом почуял, что происходит, отложил телефонную трубку и вытянулся по стойке «смирно», пока Метелкин и приезжий полковник прошли мимо.

Они поднимались по мраморной лестнице, и все, кто остался в вестибюле, смотрели им вслед.

Андрей увидел, насколько Саркисьянц поглощен этим зрелищем, и рискнул спросить:

– Господин Саркисьянц, этот полковник вместо Берестова?

– Разумеется, господин Берестов. – Сурен обернулся к нему только после того, как офицеры скрылись в коридоре второго этажа. – Это полковник Баренц, они приехали только вчера.

– А Берестов заболел?

– Вот именно, – вежливо улыбнулся Саркисьянц. Андрей понял, что факт обладания определенной фамилией ставит Андрея чуть выше остального человечества. Иванову Сурен ничего бы не ответил.

– Так что же вы не идете наверх? – спросил Андрей.

– Мы знаем свое место, – сказал негоциант. – И знаем свое время. Понимаешь?

Андрей кивнул и снова погрузился в ожидание Авдеева. Было так же тихо и жарко, почти как снаружи, на улице. А фены кружились слишком медленно, чтобы поколебать толщу воздуха.

Снова зазвенели бисерные занавески, и в вестибюль быстро вошла прекрасная Аспасия. Правда, не каждый бы догадался, что это Аспасия, потому что мадам Теофилато была в широкополой шляпе и под густой вуалью, хотя это не очень помогало – второй дамы с такой фигурой в Трапезунде не было.

Госпожу Теофилато сопровождала Русико, облаченная в одежды сестры милосердия, с небольшим, кокетливо нашитым на белом переднике красным крестом. Белая наколка, также с красным крестом, придавала Русико вид совершенно невинный, даже отрешенный. Русико держала в руках четки и перебирала их, что было излишним.

Войдя, Аспасия сразу же поглядела в сторону дивана – увидела Сурена Саркисьянца и вскочившего Андрея.

Саркисьянц ничего не сказал, лишь приподнял трость, показывая ею наверх, и чуть наклонил голову.

Андрей сказал:

– Добрый день, Аспасия.

– Добрый день, мой мальчик, – ответила добродушно гречанка.

Она быстро прошла к лестнице. Поднявшись на несколько ступенек, обернулась, откинув вуаль, и поглядела на Андрея. С улыбкой. Опустила вуаль и пошла наверх – Русико в двух шагах сзади.

Сурен Саркисьянц будто заснул – голова его опустилась к рукояти трости. Было тихо и скучно. Так что слышно было, как лениво жужжат на кухне бесчисленные мухи.

Это был тот самый ленивый и тяжелый для передвижений час между второй половиной дня и вечером, когда нельзя принимать решения и совершать резкие движения.

В тот момент, когда, стараясь побороть дремоту, Андрей уже решил отправиться в кофейню рядом с гостиницей, чтобы взбодриться, подкатила машина, добытая Метелкиным для Авдеевых. Авдеевы были потные, злые – видно, ругались по дороге. Их единение, столь крепкое в России, начало давать трещины, и Андрей подозревал, что виной тому притязания подполковника Метелкина, вызывающие в Авдееве вспышки ревности.

– Ах, оставь, – сердито сказала профессорша, входя в вестибюль. – Ты мелочен!

За этим последовал взгляд сверху – затылок профессора как раз маячил где-то под мышкой у супруги. Раньше Ольга Трифоновна такого себе не позволяла – профессора лелеяли и обожали.

– Что случилось? – Ольга Трифоновна увидела Андрея, поднявшегося с дивана. – Что-нибудь серьезное? Почему Илья здесь?

Андрей не сразу понял, что княгиня Ольга увидела снаружи мотор подполковника и решила, что с ним что-то приключилось.

– Господин Метелкин проводит здесь совещание, – сказал Андрей. – Я жду господина профессора по поводу экспедиционных дел.

– Господи, не надо так меня пугать, – сказала княгиня Ольга и направилась к лестнице. Ее батистовая блузка, пропотев, приклеилась к плечам и груди. Портье обалдело глядел на пышные формы Ольги Трифоновны – видно, в жизни ему не приходилось видеть столько упругой женской плоти сразу.

– Что еще у вас? – Авдеев стремился следом за женой, и ему не хотелось задерживаться с Андреем.

– Мы нашли в башне первоначальный пол, – сказал Андрей.

– И что, что? – спросил профессор, глядя, как княгиня Ольга достигла площадки второго этажа и остановилась, переводя дух.

– Если там погребения, – сказал Андрей, – то надо будет поставить охрану.

– С чего вы решили, что там погребения?

– Но это логично!

– Логично, логично! Я не знаю, сколько еще будет продолжаться эта несчастная экспедиция! А вы мне о каких-то саркофагах.

Тяжело дыша, Авдеев поспешил вверх по лестнице, следом за женой.

Андрей почувствовал взгляд – конечно же, господин негоциант смотрел на эту сцену во все глаза и смеет подмигивать Андрею. Этого еще не хватало!