Возвращение из мрака. Смерть крестного отца

Наконец она вспомнила о своем шефе, Гарольде Питерсоне, попавшем в руки таинственных бандитов. «Значит, я не окончательно потеряла память! - с облегчением подумала девушка. - Я знаю, что я - Лина Дэвис, живу в Нью-Йорке, работаю секретарем у Гарольда Питерсона и вчера прилетела с ним в Лондон.

Я могу вспомнить название гостиницы, в которой остановилась, помню тех страшных людей, что похитили Гарольда, помню молодого человека по имени Дик Гренджер, который утверждает, что дружит с моим шефом, но я больше не верю ему».

Мало-помалу Лина собралась с мыслями, хотя голова по-прежнему ужасно болела.

Дик Гренджер! Что-то было связано с ним… Она опять увидела его лицо в мутном освещении гостиничного бара, а рядом с ним - красивую рыжеволосую женщину… Затем припомнила поездку в такси, старый дом, в котором было тихо, словно в гробу. Ступеньки, красный ковер, квартира номер четыре, белая сверкающая дверь, а потом… Потом ничего. Дом, неприятная тишина, белые двери. Затем провал в памяти, черная бездонная дыра.

Лина потеряла всякое представление о времени. Она не знала, долго ли находилась без сознания, сколько часов - или дней? - пролежала в этой маленькой комнате. Твердо было известно только то, что сейчас на улице темно, а из гостиницы она вышла около полудня. Означает ли это, что прошло всего лишь полдня?…

Лина подняла руку, чтобы посмотреть на часы, однако их не оказалось на запястье. Часы исчезли!

Справившись с новым приступом страха, она вновь внимательно осмотрела комнату и поняла, что исчезла и ее сумочка. Кто-то унес туфли, часы и сумочку.

Может быть, вещи лежат в шкафу? Лина собралась с силами и повернулась на бок. Голова, казалось, сейчас расколется от боли. Дыхание стало глубоким и прерывистым. Через некоторое время ей все-таки удалось спустить ноги с диванчика. Встав, она ухватилась за ночной столик у изголовья; комната вращалась вокруг нее, в глазах мелькали искры, мутило. Но через минуту Лина почувствовала себя лучше и смогла подойти к шкафу, двигаясь медленно, словно лунатик.

В шкафу было свалено огромное количество детских игрушек. Лина с удивлением смотрела на полки, забитые куклами, плюшевыми зверятами, автомобилями, кубиками, картинками, играми, пластмассовыми корабликами и самолетиками, игрушечными трубами и ярко-красными резиновыми мячами. И никаких следов ни сумочки, ни туфель, ни часов…

Лина разочарованно закрыла створки шкафа и легла на диван. Где она? Что это за дом? Детская комната? Может быть, она в каком-нибудь доме, одиноко стоящем на окраине Лондона?

Но что бы это ни было, для Лины эта комната стала камерой, а дом - тюрьмой; в этом она убедилась, совершив несколько бесплодных попыток открыть дверь - она была накрепко заперта. Отодвинув штору, скрывающую небольшое окно, девушка обнаружила решетки, прикрытые снаружи тяжелыми ставнями, не пропускающими света. Теперь она не могла знать, день на дворе или ночь.

Мертвая тишина доводила ее до отчаяния. Лине казалось, что она задохнется в этой маленькой комнате. Не помня себя, она бросилась к двери и принялась колотить в нее руками, но никто не отозвался на ее отчаянный порыв. В доме по-прежнему царила мертвая тишина. Эхо от ударов в дверь звонко разносилось в тишине, но в ответ не раздалось даже осторожных шагов надзирателя.

Скорчившись, Лина направилась к дивану и снова упала на него. Сердце рвалось из груди. Она закрыла глаза. Давно ли она в этой комнате? Сколько ее продержат здесь? Что с Гарольдом Питерсоном? Зачем этим людям понадобились зашифрованные бумаги?

Эти неотвязные мысли замучили Лину, но все-таки ей удалось погрузиться в беспокойный, чуткий сон. Поэтому, когда дверь неожиданно распахнулась, ей не сразу удалось вскочить на ноги.

Широко распахнув глаза, она смотрела на женщину, вошедшую в комнату. Это была дама средних лет, небольшого роста, в белом фартуке, внешним видом напоминающая сиделку. Лине опять пришла в голову мысль - не попала ли она в какую-нибудь клинику или санаторий? Женщина внесла поднос и поставила его на ночной столик, ни разу не глянув на девушку и не проронив ни единого слова.

На подносе стояли стакан молока и тарелка с бутербродами. И еще - большое красное яблоко. Лина почувствовала, как ужасно она проголодалась.

Поставив поднос, женщина повернулась, чтобы выйти.

- Подождите! - Девушке показалось, что голос ее застревает в горле, звучит непривычно, пискляво. - Кто, кто вы?

Женщина в белом переднике сделала вид, что не замечает ее. Лина подбежала к ней и загородила выход; она должна была заставить эту женщину посмотреть в глаза и ответить на вопрос.

- Я имею право знать, где нахожусь! Что это за дом? Вы слышите меня? Я хочу знать, почему меня содержат здесь, как арестованную!

Лина всячески старалась скрыть волнение. Незнакомка по-прежнему хранила молчание, и девушка закричала:

- Кто вы? Немедленно отвечайте! Вы сиделка или…

Посмотрев в неподвижное лицо женщины, напоминающее маску, Лина замолчала.

Она стояла перед девушкой, скрестив руки на груди. И вдруг, зашевелив губами, проговорила монотонным голосом: