Возвращение домой

«Почему не ушёл тогда, в тот раз ещё? Зачем вернулся, ведь был же уже на той стороне дороги? Что тебе мешало? Ну и ушёл бы! — Подумал про себя Джейк, глядя на Яниса с безучастным равнодушием. Сам он плена не боялся. Был уверен, что выберется из этой передряги, выберется непременно живым, ведь его возвращения ждали дома, и мать, и отец… Да и в Гвардии нужно еще многое уладить… А вот Алмаар дёргается не зря! Он — один! Ни семьи, ни друзей, ни сочувствующих! Одни враги! Ему только на себя одного рассчитывать приходится… За него и помолиться-то некому… И никто его не ждёт… Сгинет он здесь — никто о нём и не вспомнит!.. Эх, знал бы ты, дружок, для чего нас капитан на рудник тащит, давно бы уже застрелился, или у Дюпрейна пулю выпросил… Что́ сионийцы, когда свои, с Ниобы, такую свинью подкладывают? Их ты там со своим мнением, да и со своей жизнью, интересуешь меньше всего! Им важна цель! А цель — это рудник бесхозный, разрушенный до основания… Ни нашим — ни вашим…»

— Ведь мы же зря здесь таскаемся! Кружим на одном пятачке!.. Да нам же, ещё немного, и начнут пятки очередями греть! — с раздражением в голосе продолжал Алмаар. Он сидел, запустив пальцы обеих рук в волосы на макушке, а локтями упираясь в колени, притянутые к груди. Смотрел на «молнию» комбинезона и говорил, говорил, зная, что Тайлер — единственный человек, с которым он может говорить обо всём, что думает. Но это была далеко не дружба и даже не доверие, а возможность выговориться за последние несколько дней пока рядом нет капитана… Хотя, может быть, и было в этом что-то от доверия, всё-таки их с Тайлером многое связывало, они друг о друге знали слишком много, чтобы и дальше оставаться врагами. Это был скорее военный нейтралитет, основанный на взаимном уважении сторон при большом влиянии компрометирующей информации.

Они не трогали друг друга до поры до времени, но каждый чувствовал исходящую от противника опасность, и это заставляло их всё время быть настороже, следить друг за другом, словно бы контролируя, чтобы противоборствующая сторона не перешла каких-то ни разу не объявленных границ.

Каждый из них уже знал и понимал своего врага, и это их немое противостояние было уже заметно и окружающим. Сами же они понимали: случись что в отряде, власть придётся делить между собой, ни Моретти, ни Кордуэлл конкуренции не составят. И если это случится, пощады от другого не жди!

— Я понимаю, что сам во всём виноват… во всём этом дерьме! Но я мог бы исправить дело!.. Мог бы! Если б только капитан мне хоть немного доверял… Хотя! — Алмаар усмехнулся с горечью, — К чёрту его доверие! Больно надо!.. — дёрнул плечом, — вот только зря мы здесь валандаемся! Пробиваться нужно! Всеми силами! Одним ударом! Решительно и быстро!.. Они же нас вытравят… Или перестреляют по-одному… А капитан всё тянет! Будто сам не видит, что с каждым часом наше положение всё хуже, всё у́же и теснее кольцо… Он боится! Боится, что мы погибнем, и приказ будет некому выполнять… А какой приказ может быть сейчас? В нашем положении!.. Какой, к чёрту, приказ?! — он чуть приподнял голову и посмотрел на Джейка, холодно и непримиримо глянул из-под брови, сверкнул раздражённо глазами. — Так и так ведь погибать… Я это ещё в первый день понял! Сразу, как на капитана нашего взглянул…

«Как же ты, однако, не далёк от истины! Как ты близок к разгадке! — Джейк мысленно усмехнулся, — Но от меня ты всей правды не узнаешь… Пусть Дюпрейн сам всё рассказывает, раз уж взялся за такое дело. Пусть сам объясняет им всем… — думал в свою очередь Джейк, почти не прислушиваясь к нервным излияниям Алмаара. Да и что он может выдать, кроме истерики, этот не повзрослевший до сих пор ребёнок, готовый дуть губы из-за каждой мелкой, незначительной обиды, да ещё при всём этом делать всё по-своему, плевать на других и ни к чему не прислушиваться?..»

— В принципе, кроме, как пробиваться, нам ничего больше не остаётся. — Сделал вывод Алмаар, обдумав собственные слова и мысли. — С утра мы все будем на голодном пайке, а на одной воде долго не протянешь, да и от Чайны нас уже отрезали… Да и не будут сионийцы ждать, пока мы все тут с голодухи попадаем, а они нас тёпленькими возьмут! Перестреляют всех, к чёрту, и ждать не будут! — Янис рывком поднялся с земли и добавил для чего-то, — Давно бы уже ушёл, если б не патроны… Капитан спит на них, попробуй достань.

Джейк промолчал, и Алмаар тоже молчал все то время, пока собирал свои вещи, убирал аптечку, увязывал рюкзак. А Джейк, глядя на него, на эти торопливые сборы, думал со странным равнодушием: «Ошибался я, значит, насчёт аптечки. Не в ней, выходит, взрывчатка уложена, раз для лекарств место нашлось… Да и Алмаар ничего странного не заметил.»